Чтоб с наслажденьем жить, живи для наслажденья,
Все прочее — поверь! — одна лишь суета.
55
Где высился чертог в далекие года
И проводила дни султанов череда,
Там ныне горлица сидит среди развалин
И плачет жалобно: «Куда, куда, куда?»
56
Я утро каждое спешу скорей в кабак
В сопровождении товарищей-гуляк.
Коль хочешь, Господи, сдружить меня с молитвой,
Мне веру подари, святой Податель благ!
57
Моей руке держать кувшин вина — отрада;
Священных свитков ей касаться и не надо:
Я от вина промок, — не мне, ханжа сухой,
Не мне, а вот тебе опасно пламя ада.
58
Нас, пьяниц, не кори! Когда б Господь хотел,
Он ниспослал бы нам раскаянье в удел.
Не хвастай, что не пьешь, — немало за тобою,
Приятель, знаю я гораздо худших дел.
59
Приход наш и уход загадочны; их цели
Все мудрецы земли осмыслить не сумели.
Где круга этого начало, где конец?
Откуда мы пришли? Куда уйдем отселе?
60
Блуднице шейх[7] сказал: «Ты, что ни день, пьяна,
И что ни час, то в сеть другим завлечена!»
Ему на то: «Ты прав: но ты-то сам таков ли,
Каким всем кажешься?» — ответила она.
61
Я пью, — что отрицать, но не буяню спьяну;
Я жаден, но к чему? Лишь к полному стакану.
Да, свято чтить вино до смерти буду я,
Себя же самого, как ты, я чтить не стану.
62
За то, что вечно пьем и в опьяненье пляшем,
За то, что почести оказываем чашам,
Нас не кори, ханжа! Мы влюблены в вино,
И милые уста всегда к услугам нашим.
63
Над краем чаши мы намазы[8] совершаем;
Вином пурпуровым свой дух мы возвышаем;
Часы, что без толку в мечетях провели,
Отныне в кабаке наверстывать решаем.
64
На свете можно ли безгрешного найти? —
Нам всем заказаны безгрешные пути.
Мы худо действуем, а ты нас злом караешь:
Меж нами и тобой различья нет почти.
65
У мертвых и живых один владыка — Ты;
Кто небо завертел над нами дико? — Ты.
Я тварь греховная, а Ты создатель мира;
Из нас виновен кто? Сам рассуди-ка Ты!
66
Вот кубок! Не найти столь дивного другого.
Ему расцеловать чело душа готова.
Но брошен оземь он небесным гончаром,
Что вылепил его, — и глиной стал он снова.
67
Ужели бы гончар им сделанный сосуд
Мог в раздражении разбить, презрев свой труд?
А сколько стройных ног, голов и рук прекрасных,
Любовно сделанных, в сердцах разбито тут!
68
Жизнь сотворивши, смерть Ты создал вслед за тем,
Назначил гибель Ты своим созданьям всем,
Ты плохо их слепил. Но кто ж тому виною?
А если хорошо, ломаешь их зачем?
69
Над лугом облако струит потоки слез…
Возможно ль миг прожить без сока пьяных лоз?
Зеленою травой любуемся мы нынче,
А завтра — глянь! — из нас уж новый луг пророс.
70
Небесный свод жесток и скуп на благодать,
Так пей же и на трон веселия воссядь.
Пред Господом равны и грех и послушанье,
Бери ж от жизни все, что только можешь взять.
71
Мудрец приснился мне. «Веселья цвет пригожий
Во сне не расцветет, — мне молвил он, — так что же
Ты предаешься сну? Пей лучше гроздий сок,
Успеешь выспаться, в сырой могиле лежа».
72
Жестокий этот мир нас подвергает смене
Безвыходных скорбей, безжалостных мучений.
Блажен, кто побыл в нем недолго и ушел,
А кто не приходил совсем, еще блаженней.
8
Молитвенный обряд у мусульман, комплекс определенных движений, поклонов и молитв, совершаемых пять раз в сутки.