«Всё готово, я вышел из нижнего уровня – раздался долгожданный голос по рации».
«Хорошо, уходи», – сказав это, Жаннет кивнула Ярме, дабы тот восстановил обратно систему видеонаблюдения.
«Остался твой заключительный выход – расслабленно проговорила Жаннет – Задай тревогу по всему центру, электростанции и заводскому комплексу через час. Можно подтверждение тревоги мне нажать?»
«Да конечно, сейчас. Вот, пожалуйста», – Ярмо всем телом резко напрягся, наблюдая перед глазами всплывшую в памяти картину, как он объявляет отцу, что не нуждается в мнении того, кто ничего не понимает в его деле, кто в миллион раз глупее того, чем собирается заниматься его сын, кто живет в старом мире, кому больше нечем поделится, а затем расслабился, закрыв глаза и свалился со кресла. Он потерял сознание от нажатия на точку на виске, и уже умирал, но пульс ещё был. Нажав отмену установки тревоги, она достала аптечку.
«Госпожа Морель, что произошло?», – спросил взволнованным тоном вошедший охранник.
«Да Ярмо тут, чего-то встал, а потом упал, ударившись о край пульта терминала – складывая бинт, повествовала Жаннет – пульс ровный, сейчас померю давление, намочите бинт – она принялась за эту процедуру, достав из аптечки тонометр, секунд через пятнадцать уже закончила – давление низкое, сейчас я ему дам пару таблеток повышающих давление, где ж они тут, а вот – подложив под язык эти таблетки, добавила – если через пару часов не придёт в себя, вызывайте бригаду. А пока отнесём его в медпункт. Вы поможете?»
«Да, разумеется», – после этих слов они, взяв его под руки, вывели из комнаты в сторону медпункта.
Де Косте понуро шагает по плиточному полу холла полицейского департамента, бывшего почти без людным в полночь. Не поднимая головы, подходит к информационному столу и интересуется у дежурного, не приходило ли что-нибудь на его имя, и тут слышит знакомый заплаканный голос.
«Скажите, совсем ни каких известий», – это был Мальейру.
«Я понимаю, как вам трудно – не выдержав вмешивается де Косте – Пойдемте ко мне в кабинет», – протягивает руку, как бы делая пригласительный жест.
«На чашку кофе? Рюмку чего по крепче? Стакан успокоительного? Не надо мне этого ничего – унылом голосом выдал безутешный и, судя по синякам под глазами, давно полноценно не спавший Мальейру – и ваш глупый ободряющий разговор мне не нужен. Знаете, наш отец отошёл ко Господу. Но перед этим я обещал ему, обещал самому себе, что буду оберегать еë, как всегда оберегал отец. Я провалился» – он сморщился готовый заплакать, но уже не смог пролить ни одной слезы.
Де Косте добрел до кабинета. Садится за стол. Оглядывает фотографии на столе, которые отображают некоторые моменты за его 32 летнюю службу. «Какого хрена? – проносится у него в голове – 32 года я пахал, чтобы теперь вот так забуксовать? Ведь ты прекрасно знаешь, как будет правильно сейчас поступить».
Де Косте набирает номер и с решительным видом спрашивает: «Бентеш, у тебя есть знакомые в городе, которые не прочь тряхнуть стариной и поучаствовать в незаконном, вооружённом проникновении на частную, охраняемую территорию? Зови всех, встречаемся у городского порта».
Закон для человека, а не человек для закона.
Она, конечно же, не спала. Когда хлопнула входная дверь, она встала. И, подойдя к разувающемуся мужу, спросила, в чём дело. Тот отвёл её на кухню, заварил кофе, взял её за руки и рассказал всё как есть.
«Ты хочешь прекратить этот кошмар? Умоляю, скажи, не тая», – глядя в глаза спросил де Косте.
«Да. Я очень этого хочу. Я боюсь за нас, но, наверное, не смогу по-другому. А ты хочешь?»
«Да».
«Значит, этого хотим мы. Мы знаем, как будет поступить правильно. Ты пойдёшь туда, и вернёшься оттуда ко мне живым и невредимым как можно скорее».
«Конечно, я никогда не посмею оставить тебя одну, слышишь?»
Лодки тихо покачиваются на волнах тёмно-синего, звёздного океана. Группа мужчин приехавших на нескольких машинах обсуждают предстоящее действо. Появившаяся машина заместителя комиссара заставила группу притихнуть.
«Ребят, доброй ночи – выйдя из машины, начал де Косте – как обстоит дело, вам, наверное, главрук Бентеш любезно уже обрисовал. То, что мы собираемся делать. Закон не поймёт. Кроме того, в худшем случае, могут начаться открытые преследования не только всех, кто меня поддержал, но и наших семей. В связи с этим мои знакомые с рыбацкой конторы, под руководством вот этого сержанта ждут всех ваших родных и близких на лодках, для не медленной эвакуации, которой будет руководить уже упомянутый сержант, если ему даст команду мой друг их криминалистов. Соответственно, это всё надо объяснить своим семьям. Спаси вас Бог, от того, чтобы лезть в эту затею, не договорившись со своей семьёй. Вы тогда не более чем моральный урод и ничтожество, надеюсь, что это всем предельно понятно. Не бывает ни одной вещи, важнее вашей семьи. Нас поддержат взвода спецназа. Все, у кого будет твёрдое решение в этом участвовать каждого члена семьи, пусть приезжают не позже пяти утра в клинику, там мы стартуем на двух вертолётах: одном вертолёте медицинской помощи, и одном вертолёте моего друга, из аэропорта. Стартуем в 5:10. Чтобы такие решения принимались верно, они принимаются не по ненависти, не по принципиальности, не по гордыне, и даже не по чести и не по правде. Только по любви. Если вы не можете принять решения преимущественно из соображений любви – останавливайтесь, ибо дальше переть – зло».
Ночной воздух не тревожит ничего.
Но души наши ныне неспокойны,
Тихо патроны заряжая,
Гудит от мыслей голова.
Как хочется, чтоб все приснилось,
И не пришлось лететь во тьму вперед
Но собираются здесь те,
Кто хочет человеком быть.
Былая песня, нам не привыкать,
Не гордясь, идëм на эту авантюру.
Увидим ли глаза родные?
Но по-другому поступив ,
Потеряв самих себя, уж точно не вернемся.
Как много рядом собралось людей!
Не боятся жить как надо ,
Вот вслед и я не побоюсь.
Когда ещë нам случай подвернётся,
О котором внукам можно рассказать.
Прохладный воздух придавал бодрости в эту бессонную ночь. На крыше клиники, по среди спящего города, собралась группа людей из четырёх медиков, 9 полицейских, 10 бывших полицейских и военнослужащих и три пилота. Ещё пять минут, и воздух с шумом будут разрезать лопасти спасательного вертолёта Agusta АW109S (ласточка) и гражданского вертолёта Aérospatiale SA 330F Puma.
Взмыв над кратером потухшего вулкана Калдейра, внутри которого, с величественным спокойствием раскинулось озеро в окружении пышных растений и цветов гортензии, пролетев мимо горы Кабесау Гордо, что в центре острова, с которого не раз каждый из нас созерцал соседние острова, до и этот остров, могучие леса которого, плавно перетекают в величественный город с востока обступающий кратер вулкана Калдейра, в множество небольших поселений с севера и с юга, и в грозный вулканический комплекс Капелу, наверху которого, красовались строения, создающих ощущение футуристичности.
Винтами жадно воздух разрезая,
Ударами звука о землю ударяя,
Тут нависли грозной тенью мы.
Нам отдан приказ долгожданный,
И готовы мы смело ринуться вниз,
Остановить, прекратить этот ад,
Всех безнадежных вывести к свету.
Тут наш путь разделили два полицейских Уэстленд «Линкс», британского происхождения.
Исследовательский комплекс был в абсолютном спокойствии на вид. Вдруг послышались звуки вертолётов. Всё громче и громче раздавались эти звуки, пока на конец, не выглянув из-за лесов, вертолёты не заголосили в полной мере.
«Это говорит командир батальона спецназа П.Д.О. Всем оставаться на своих местах, повторяю, проводится спецоперация П.Д.О. Все оставаться нас своих местах», – раздалась команда из мегафонов полицейского вертолёта, снижавшегося над КПП, после чего с него высадился первый батальон спецназа.