Фёдор вдруг обнаружил, что до боли в суставах сжимает свой фотоаппарат, злоба и бессилие переполняли его. Он спустился вниз и вышел на улицу. На том месте, где только что произошла трагедия, алели пятна крови и лежал сломанный зонтик. Он услышал шум и неожиданно для себя увидел целую роту ВВ-шников, они были в десяти шагах, у самой стены здания, поэтому с крыши их не было видно. Командовал ротой всё тот же высокий, стройный капитан, который был и утром.
- Для бестолковых объясняю ещё раз! - говорил капитан. - Удар наносится не мышцами плеча, а кистью, кистью работать надо. Вот так, - и капитан несколько раз взмахнул чёрной дубинкой. - Удар получается гораздо резче и мощнее. Сила здесь не нужна, главное - резкость. Бить старайтесь по лицу. Лицо у человека самое уязвимое место, при хорошем ударе расшибаешь нос, губы. Понятно?
- Защитнички! - сказал громко Фёдор.
Капитан обернулся, его стеклянные глаза сузились, и он произнёс:
- А ты кто?
- А я - воин Советской Армии, в отличие от тебя, жидовский прихвостень! Ну, иди сюда, я покажу твоим салабонам, как надо правильно наносить удары! С этими словами он нагнулся и поднял с асфальта сломанный зонтик. - Ну давай, сучеройд!
Капитан злорадно ухмыльнулся и, сжимая дубинку, шагнул вперёд. Он сделал несколько шагов и вдруг остановился, увидев, как из микроавтобуса неподалёку выходят люди с видеокамерами.
- Проходите, пожалуйста, проходите! Не мешайте работать! - закричал капитан громким елейным голосом. - Пожалуйста, проходите, здесь нет ничего интересного! Не мешайте работать.
Фёдор обернулся, увидел людей с видеокамерами и понимающе произнёс:
- Работничек!
Он двинулся вдоль строя.
- Ну чего приуныли, изменники Родины! Завтра все денежный перевод получите из Вашингтона. Каждой шестёрке по шесть долларов за верную службу!
ВВ-шники смотрели злыми глазами, сжимали чёрные дубинки, но нападать не решались.
Глава седьмая
Прошло несколько дней, и с каждым днём противостояние народа ельцинскому режиму становилось всё более напряжённым. Всё ожесточённее и злее избивала милиция безоружных людей, но всё упорнее и настойчивее пытались люди пройти к осаждённому Дому Советов. Каждый день в Москву прибывали верные Ельцину милицейские подразделения из других городов. Ходили слухи, что на помощь ельцинскому режиму из Прибалтики прилетели отряды эстонских, латышских и литовских фашистов, а также с Украины и из других советских республик.
Утро третьего октября не предвещало никаких больших событий. Накануне организация "Трудовая Россия" объявила о проведении митинга на Октябрьской площади. Ельцинские власти мешали по-прежнему, на выходе из метро стояли цепи милиции и не пропускали никого на площадь. Просачиваясь переулками в обход цепей, на площади всё же собралось около двадцати тысяч человек. Трепетали на ветру андреевские и державные знамёна рядом с алыми стягами. На возвышении стояла девочка лет шести и держала плакат "Русские, встаньте с колен!"
Примерно к семнадцати часам милиция стала перемещаться к зданию МВД, где садилась в машины и уезжала. Митингующие построились в колонну и двинулись по Садовому кольцу. На Крымском мосту путь им преградила цепь ВВ-шников, плотно сдвинув щиты. Колонна уверенно двигалась на эту стену, отдалённо напоминающую римскую черепаху, в считанные секунды демонстранты разметали её и устремились дальше, сметая одну за другой ВВ-шные цепи.
Фёдор бежал в колонне, пытаясь оказаться в её голове, но это ему никак не удавалось, колонна двигалась слишком быстро. Вокруг оказалось немало захваченных ВВ-шников, с них снимали бронежилеты, каски, забирали дубинки и отпускали. Как листья, гонимые свежим ветром, впереди толпы бежали милиционеры и ВВ-шники, спасаясь от праведного народного гнева. Они прыгали в свои машины и уезжали, но большинство машин остались стоять на месте. Два автомобиля, видно, управляемые очумевшими от страха водителями, столкнулись друг с другом, тут же в них врезался третий. Из машин, как тараканы, повыпрыгивали ВВ-шники и разбежались в разные стороны. Несколько омоновцев бежали за автобусом и заскакивали в него на ходу, но троим сделать это не удалось, автобус ушёл. Обернувшись и увидев приближающуюся толпу, все трое разом упали на колени перед народом:
- Миленькие! Родненькие, только не бейте, только не бейте! - завизжал один из них.
- У меня трое детей, у меня трое детей! - вторил ему другой.
Какой-то молодой парень подбежал и замахнулся на омоновца, но его тут же схватили за руку.
- Не надо, не марай руки об эту мерзость! - сказал пожилой мужчина. - А ну, снимайте бронежилеты!
Омоновцы послушно стали выполнять приказ. Народ тем временем двигался дальше. Фёдор подбежал к одной из брошенных машин и, заглянув в кабину, увидел ключ зажигания, вставленный в гнездо. Он рванулся к другой, и там ключ был в замке.
- Очень занятно, - подумал он, усаживаясь в кабину. Машина завелась с полоборота. В кабину прыгнул молодой парень:
- Давай, поехали, Дом Советов надо освободить! - крикнул он, в кузов тем временем садились люди. Машина двинулась вслед за колонной.
- Ну что ты так медленно! - горячился парень.
- На людей что ли ехать?!
- Ты попробуй в обход, мы должны быть во главе, чтобы прорывать омоновские цепи!
Они свернули на боковую улицу и, кружа по переулкам, устремились к Дому Советов. Прохожих на улицах было немного, большая часть их была равнодушна к происходящему, но были и такие, которые приветствовали мчащийся автомобиль с бьющимся на ветру андреевским флагом. Когда машина достигла Дома Советов, оцепление там уже было прорвано, милиции и омона простыл и след. Спираль Бруно исчезла, в одном месте пылала поливальная машина. На площади шёл многотысячный митинг. Настроение у всех было приподнятое. Из толпы вынырнул Григорий.
- Привет! Это ты машину пригнал? Молодец! Только что взяли мэрию, сейчас пойдём брать Останкино. Победа! Наша берёт!
В толпе появились двое крепких парней в камуфляжной форме и со странными нашивками, вокруг них бурлил людской водоворот.
- Мы из охраны Останкинского телецентра, - громко говорил один из парней. - Весь личный состав целиком поддерживает Верховный Совет, пусть придёт какая-нибудь небольшая демонстрация, и иы готовы вам сдаться!
Эти слова вызвали большое воодушевление, обоих охранников проводили до ближайшего подъезда, и они вошли в Дом Советов. Фёдор последовал за ними, но в Дом его не пустили. Тем временем народ стал грузиться в машины, и они поехали брать Останкино.
Григорий мчался в одном из автомобилей. На одной из улиц их стали обгонять бронетранспортёры с солдатами. Солдаты были тридцати-сорокалетнего возраста. Из машин им кричали: "Ельцину крышка! Переходите на нашу сторону!" Солдаты кивали в ответ и многозначительно улыбались.
Когда колонна достигла телецентра, уже смеркалось. На углу основного здания стояло пять бронетранспортёров, чтобы не допустить провокаций, спиной выстроилась цепь казаков, человек двести, они были все без оружия, только их командир был при шашке.
У входа в здание стояла плотная толпа. Только двадцать человек были вооружены автоматами, остальные безоружны, ещё один парень был вооружён гранатомётом с одной единственной гранатой. Гранатомёт показался Григорию очень знакомым. "Где-то я его видел? - подумал он, но вспомнить никак не мог, и вдруг неожиданно из памяти выплыла страница журнала "Техника молодёжи". - Ба-а, да ведь это же первый советский гранатомёт сорок какого-то года выпуска, старьё, сейчас такими не воюют даже в Африке, откуда он его только откопал?" Быстро темнело, автобусы подвозили всё новых и новых людей, все без оружия. Собралось уже несколько тысяч. Было много кино- и телекорреспондентов. Около восми часов человек десять автоматчиков во главе с генералом Макашовым направились к зданию аппаратно-студийного центра, что было напротив. У входа в него собралось сотни три-четыре людей. Люди размахивали флагами и кричали: "Выходи! Не бойтесь, выходи!" Но здание хранило молчание, оно было всё затемнено, и во всём его облике было что-то зловещее и страшное. Пять грузовиков освещали его фарами, неожиданно один из автомобилей сорвался с места и ударил в двери, затем дал задний ход. Внешние двери были разбиты, но задние лишь незначительно повреждены, кабина задевала потолок, и машина не могла проехать дальше.