Боясь пошевелиться, Руби наблюдала за ним в напряженной тишине, молясь, чтобы он не стал принуждать ее закончить то, что она, видимо, начала. Линкольн отстранился, удерживая скрытую верхнюю часть тела в тени навеса кровати.
–– Вставай.
Это были все, что хотела услышать Руби. Она спрыгнула с кровати вместе с простыню, прикрывая голый низ.
–– Ванная находится позади тебя. Возьми в шкафу из одежды то, что тебе необходимо, и прими душ, если хочешь.
С быстрым кивком Руби подошла к шкафу, схватила шорты, красную майку и какие-то кроссовки. Вытащив пару носков, она стала рыться в поисках нижнего белья.
–– В чём дело? –– Линкольн выскочил из-за полуоткрытого балдахина.
Румянец пополз вверх по лицу Руби.
–– Здесь нет нижнего белья.
–– Оно тебе не понадобится во время твоего пребывания тут. Теперь иди в душ.
Она побежала в сторону ванной, прежде чем он передумал бы и потянул ее обратно, чтобы закончить то, что чуть было не случилось во сне. Чувствуя себя в безопасности за дверью, Руби закрыла замок и выскользнула из бюстгальтера. Она сняла с себя чулки и включила душ. Струи горячей воды хорошо ощущались на ее коже. Она провела ночь без приставаний со стороны Линкольна Бароне.
Руби откинула голову назад под мощные струи и закрыла глаза. Теплая вода, бегущая вниз по телу, напомнила ей прикосновение Линкольна по внутренней поверхности ее бедер. Если бы он не произнес ее имени, она бы неосознанно предложила ему проникнуть в нее пальцами. Было ли это неосознанно? Могла ли она каким-то образом знать, что это была рука Бароне на ее коже? Ее глаза распахнулись, и она убрала голову от воды. Что с ней случилось? Стресс от всего, что она испытала на прошлой неделе, явно затуманил ее разум.
Схватив шампунь, Руби быстро вымыла волосы, а затем использовала жидкое мыло, чтобы очистить тело. Она изо всех сил старалась выбросить из головы то, что случилось в постели, но чем сильнее старалась, тем больше чувствовала его прикосновение. Мурашки побежали по ее коже, а внизу стало горячо.
Звук щелчка по ручке можно было слышать даже через струи душа. Она быстро ополоснулась, отодвинула занавеску и переступила через бортик ванны с декоративными ножками.
–– Я сейчас выйду.
–– Никогда больше не запирайся от меня.
Черт бы его побрал, молча ругнулась Руби, вытершись и обернув волосы в полотенце. Она натянула белые шорты и красную футболку, перед тем как сесть на крышку унитаза, чтобы обуться.
Дверь внезапно открылась, и Бароне шагнул в комнату, держа ключ в руке. Он без предупреждения протянул руку и сорвал полотенце с ее головы.
–– Встань.
Руби колебалась.
–– Встань!
Она вскочила на ноги.
–– Что ты собираешься делать?
–– Я же говорил, никаких вопросов. Пока ты делаешь то, что я говорю, тебе не будет причинен вред, –– он повернулся, чтобы уйти. –– Пошли.
Следуя за Линкольном, Руби чуть не налетела на него, когда он резко остановился перед скамейкой, на которой она сидела накануне вечером.
–– Садись.
Руби уселась на скамейку и смотрела на туалетный столик, с отсутствующим зеркалом, перед ней. Девушка разинула рот, когда Бароне осторожно провел щеткой по ее волосам. Смущенная подобным жестом, Руби попыталась завязать разговор:
–– Почему на туалетном столике нет зеркала?
Он проигнорировал ее, продолжая тщательно расчесывать волосы.
–– И что, мы собираемся провести весь месяц без разговоров?
Щетка мгновенно остановилась.
–– Мне не нравятся зеркала.
Она обдумала сказанное.
–– У тебя есть шрамы или что-то еще?
–– Что-то еще, –– пробормотал он, откидывая ее голову назад, чтобы добраться до челки.
Руби хмуро смотрела в потолок. Он пострадал в огне или тут дело в несчастном случае, который изуродовал его? Она видела его фотографии на стене. У него нет шрамов, чтобы можно было говорить об этом.
–– Я не видела шрамы на твоих фотографиях.
Он снова застыл.
–– Мои фотографии?
–– На стене, ведущей к лестнице.
–– Портреты, которые ты видела, моего отца, Стэнфорда Бароне.
Желудок Руби сжался от беспокойства. Если картины на стене принадлежат его отцу, то Линкольн не мог быть намного старше ее.
–– Сколько тебе лет?
–– Мне будет тридцать менее чем через месяц.
Он был на десять лет старше ее, но даже близко не подходил к тому рубежу, который она изначально предполагала. Если он был таким молодым, почему он не выполнил свою угрозу сделать ее своей? Не то, чтобы она жаловалась. Это просто не имело смысла.
–– После того, как мы позавтракаем, я позвоню Темплтону и попрошу его позаботиться о медицинских счетах твоего брата. Как только он будет переведен из реанимации, его привезут сюда.
Сердце Руби дрогнуло.
–– Как ты это сделаешь?
–– Позволь мне позаботиться об этом. Спускайся вниз и ешь свой завтрак. Я иду в душ.
Руби смотрела, как он проходит мимо нее и исчезает в ванной. Какой странный человек, подумала она, поднявшись. В одну минуту он – самый большой мудак на свете, а в следующую – расчесывает ей волосы.
ГЛАВА 20
Линкольн вовремя вошел в столовую, чтобы увидеть, как Руби заканчивала поедать последний панкейк. Она застыла, почувствовав его присутствие, но не подняла глаза от пустой тарелки. Зверь опустил капюшон на лицо.
–– Дело с твоим братом решено.
Руби подняла голову.
–– Мне нужно сегодня поехать в больницу. Он будет в ужасе, если проснется, и меня не будет рядом.
–– Он уже проснулся, –– сообщил ей Линкольн, садясь во главе стола. –– И ты никуда не пойдешь.
В ее глазах мелькнуло отчаяние.
–– Он всего лишь ребенок, мистер Бароне. Он нуждается во мне.
Я тоже нуждаюсь в тебе, хотел крикнуть Линкольн, но вместо этого сказал:
–– Ты останешься здесь.
По какой-то причине разочарование, появившееся на ее лице, не понравилось ему так, как должно бы.
–– Я попрошу Темплтона побыстрее привезти его.
Почему он идет ей на уступки, спросил себя Линкольн, сильно взволнованный. Она –– Этвуд, потомок Агаты и отпрыск Чарльза.
–– Но это может занять несколько дней! Пожалуйста, мистер Бароне, позвольте мне увидеть моего брата!
Линкольн ударил кулаком по столу.
–– Я сказал –– нет!
Руби поднялась на ноги и выбежала из комнаты, звук ее шагов эхом отбивался от стен слишком большого дома. Она побежала наверх, захлопнув дверь его спальни за собой. Его спальни, молча признал он, тоже вставая из-за стола.
Линкольн поднялся по лестнице, схватился за ручку двери спальни и дернул ее. Он поставит ее на место раз и навсегда. Он открыл рот, намереваясь приказать ей, когда его взгляд остановился на ее маленьком теле, сгрудившемся в центре его постели. Звуки ее плача достигли его, прежде чем он пересек порог.
Он сделал неуверенный шаг вперед, затем другой.
–– Руби?
–– Оставь меня в покое, –– она шмыгнула носом, повернувшись на бок спиной к нему.
Линкольн вздрогнул, как от удара, и рассердился, что позволил ее словам повлиять на него.
–– Хорошо. Ты можешь лежать здесь и плакать всю оставшуюся часть дня. Это ничего не изменит.
–– Как ты можешь быть таким жестоким? –– Руби села к нему лицом, слезы плескались в ее глазах, свидетельствуя о боли.
–– Жестоким? –– прорычал Зверь. –– Ты хочешь поговорить о моей жестокости? А где были слезы по невинному ребенку, который уже родился проклятым? Малышу такому огромному, что его собственная мать умерла, рожая его? Такому уродливому, что он не мог ходить в школу с другими детьми? Где были эти слезы, Руби?!
Линкольн пошатнулся, ошеломленный, что он так много раскрыл ей. Руби приблизилась к краю кровати, ее лицо стало бледнее, чем до этого.
–– Этот ребенок ... ты?