–– Прости. Я не хотела подразумевать, что это неправда. Просто пойми, мне трудно принять, что ты был проклят, чтобы быть зверем.
Он снова надел рубашку и вернулся на свое место.
–– Теперь ты знаешь.
И она знала. Что-то внутри нее хотело верить ему. Довериться ему.
–– И моя бабушка сделала это с тобой.
Это был не вопрос.
Зверь откинулся на спинку стула, его поразительные голубые глаза сияли от силы испытываемых им чувств, и продолжил рассказывать Руби историю о том, как он появился.
ГЛАВА 24
Линкольн внимательно наблюдал за Руби, рассказывая историю проклятия Агаты Этвуд и смерти матери, которая произошла во время родов. Он видел моментами страх в ее глазах, но ни разу она не прервала его или сделала вид, будто не верила ему.
На протяжении всего пересказа своего прошлого, Линкольн прокручивал в голове, как он держал Руби на руках и как она прижималась лицом к его шее. Девушка доверяла ему свою защиту.
Наконец Руби подняла руку.
–– А у моего отца были возможности, чтобы разорвать это проклятие?
–– Он знал об этом, –– признался Линкольн, вырвавшись из воспоминаний о Руби на его руках. –– Я считаю, что он имел их. Но, насколько мне известно, это знание умерло вместе с ним.
По какой-то причине Линкольн не мог заставить себя рассказать Руби о загадке, которую оставила для него ее бабушка. Он предпочитал ее страх, а не жалость. И он каким-то образом знал, что она жалеет его.
Он резко отодвинул стул от стола.
–– Иди сюда.
Страх вспыхнул в ее глазах, но она сделала то, что требовалось. Девушка медленно встала и обошла стол, остановившись около него. Линкольн схватила ее за руку, осторожно подталкивая вперед.
–– Закрой глаза.
Ее веки плотно сжались, и еле заметная дрожь прошла через нее. Если бы он не был так близко к ней, то вполне мог пропустить это. Зверь поднес ее руку к груди и прижал к своей коже.
–– Дотронься до меня.
Она облизнула губы, и он понял, что Руби нервничает, когда она поднесла ладонь и медленно провела по его шее.
–– Больше, –– убеждал он, закрыв собственные глаза.
Чувство, когда ее пальцы заскользили по меху его груди, должно быть самое невероятное ощущение, которое когда-либо испытывал Зверь. За все его двадцать девять лет он никогда не чувствовал прикосновения женщины так ярко. Стон соскользнул с его губ.
Он открыл глаза и обнаружил, что она смотрит на него с любопытством. Но эмоция исчезла так быстро, что он не сомневался, ему все показалось.
–– Достаточно.
Руби поспешила вернуться на свое место, лицо девушки было бледным и вытянутым.
–– Заканчивай со своей едой.
Он заметил, что у Руби дрожала рука, когда она подняла вилку, и решил снова поговорить. Почему это беспокоило его, он никогда не узнает.
–– Расскажи мне о своей жизни.
–– Моей... жизни?
Линкольн кивнул, отводя взгляд. Он не мог видеть отвращение, которое, как он был уверен, скрывалось в ее прекрасных глазах.
–– Твои любимые блюда, музыка, цвет... и тому подобное.
–– Хм, хорошо, –– нерешительно пробормотала она. –– Я люблю всю еду, но мое любимое блюдо –– стейк. Что касается музыки, мне нравится блюз, все песни Кенни Уэйн Шеппарда, Джонни Ланга, Стиви Рэй Вона. Мой любимый цвет –– красный.
Красный выглядел потрясающе на ней, подумал Линкольн, обдумывая все, что она поведала о себе. Отсюда причина, по которой он выбрал красное платье и рубины в ту ночь, когда она ужинала с ним. Цвет просто... подходил ей, как и имя.
Он бросил взгляд на нее из-под ресниц, заметив, как девушка заерзала с вилкой в руке.
–– Стейк тоже мое любимое блюдо.
Откуда это взялось?
–– В самом деле? С кровью, средней прожарки или прожаренный?
Линкольн ответил, не задумываясь.
–– С кровью.
Ее глаза слегка расширились.
–– Это потому, что ты ... гм, я имею в виду ...
–– Я знаю, что ты имела в виду, –– рявкнул он, тотчас пожалев об этом, когда она сжалась.
Она опустила взгляд на тарелку.
–– Я не хотела обидеть. Иногда я говорю, не думая. Мой папа всегда говорил, что мне не хватает фильтра.
Упоминание о Чарльзе Этвуде только вывело Линкольна из себя.
–– Мне очень жаль, –– пробормотала она, отложив вилку.
Линкольн отмахнулся от ее извинений и кивнул в сторону тарелки.
–– Ты закончила?
–– Я была не очень голодна. Хотя все вкусно.
Он резко встал.
–– Пойдем, я хочу показать тебе кое-что.
–– Снаружи? –– она бросила взгляд на дверь.
Губы Линкольна почти дрогнули. Почти.
–– Аллигаторы обычно атакуют, если ты находишься рядом с их гнездом. А мы будем двигаться в противоположном направлении.
–– Обычно? –– Руби поднялась со стула. –– Вероятно, сегодня будет один из тех необычных раз.
Зверь изучил ее нервное состояние. Он подошел к ней и присел.
–– Забирайся.
–– На твою спину?
Сомнение в ее голосе не исчезло.
–– Да, на спину! –– рявкнул он, наклонившись немного ниже.
Руби подпрыгнула от его слов и забралась на стул, прежде чем обнять руками его шею и залезть на спину. Линкольн сразу же подхватил ее под колени и приподнял выше. Ощущение ее маленького тела, крепко прижатого к его спине, делало странные вещи с внутренностями Линкольна. И затем ее запах снова ударил в него. В его горле поднялся рык желания, но он проглотил его. Последнее, что он хотел, чтобы она увидела влечение, которое он испытывал к ней.
Хотя это убивало его, но он признался себе, что Руби привлекает его. Было трудно бороться с этим чувством, которое, казалось, только увеличивалось с каждой проведенной вместе минутой. Он сердился, что хочет ее. Она была врагом. Порождением Чарльза Этвуда.
Она поднялась выше на его спине, как только он вышел через двери. Линкольн был потерян.
–– Куда мы идем? –– спросила она, ее теплое дыхание овевало его ухо.
Линкольн взглянул на очевидную эрекцию, выпячивающуюся спереди джинсов, надеясь, что Руби не заметит этого. Она, скорее всего, с криками побежит к воде и рискнет встретиться со страшными аллигаторами.
Чтобы отвлечься от своей сексуальной тяги, Линкольн потопал к задней части хижины, пытаясь думать о чем угодно, кроме сладкого запаха женщины, цепляющейся за его спину.
–– Мой отец построил ее для моей матери. Мне сказали, что она приезжала сюда, когда хотела побыть одна.
–– У тебя есть братья или сестры?
–– Нет. Мой отец больше никогда не связывал себя узами брака.
Достигнув места назначения, Зверь наклонился, чтобы Руби смогла соскользнуть с его спины. Но девушка только вскарабкалась выше.
–– Ты уверен, что здесь нет аллигаторов?
Из его горла вырвался задушенный звук, наполовину рык, наполовину хихиканье. Зверь замер, застигнутый врасплох собственными эмоциями. Это был первый раз в его жизни, когда он смеялся.
ГЛАВА 25
Руби огляделась вокруг. Лес располагался по обе стороны от небольшой хижины, предоставляя десятки мест аллигаторам, чтобы спрятаться. Она поняла, что Линкольн опустил ее на землю, но черта с два ее ноги прикоснутся к земле, пока он не заверит ее, что здесь нет ни одного аллигатора. Он рассмеялся?
–– Ты можешь думать, что все это смешно, но я не спущусь.
Из него раздался еще один странный звук. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что его верхняя часть тела сотрясалась от смеха, когда к ней присоединилась ее собственная. Неважно, смеялась ли она от нервов или от безумно смешной ситуации, в которой девушка оказалась, но Руби не могла остановить смех, который вырвался из нее. И здесь, за маленькой заброшенной хижиной на берегу Миссисипи, образовалась связь между двумя очень разными душами.