- Выпустите меня отсюда на хрен!.. - орал в кромешной тьме неведомый средневековый человек. - Я ни в чем не виноват!.. Во имя всех святых, я жить желаю, сволочи!..
- Слабак, - суровым голосом обронил Али Ахман Ваххрейм, пренебрежительно плюнув в темноту.
В ответ раздался еще больший рев и оглушительные мольбы о пощаде.
- Угомонись, приятель, - проникновенным тоном произнес Рубин. - Ведь жизнь и тюрьма - это родственные понятия. Сейчас или потом, рано или поздно, но нам придется-таки уйти их этого мира навсегда. Главное уйти из него без шума и сквернословия, не падая духом, не теряя ни чести, ни достоинства...
- Хорошие слова, - молвил Дафни из Нидерландов.
- У нас есть разум! - Рубин несколько театрально возвысил голос. - Тот, кто обладает разумом, а не куриным пометом, должен держать себя в руках!
- Вот и держи свой язык на привязи, урод! - яростно донеслось из темноты. - Иначе мне придется обмотать его вокруг твоей грязной шеи!
Рубин мигом смолк. Высокий накал беседы заставил его наполниться состраданием и сочувствием к тому, кто нуждался сейчас в добром участии более всего остального на свете.
- Друг мой... - вполне миролюбивым тоном заявил он в ответ. - Разве ты еще не понял, что орать и возмущаться следовало тогда, когда твои родители задумали произвести тебя на свет, а сейчас вопить уже бесполезно?
"Бедолага" отреагировал молниеносно, доказывая сокамерникам, что словарный запас некоторых людей включает в себя куда больше цветистых выражений, чем заурядная брань и откровенные помои.
Тут уже возопили остальные узники. Часть из них, недолго думая, учинила своему слабонервному товарищу натуральную взбучку. Послышались тупые удары по голове и многочисленные пинки под зад.
- Всыпьте ему хорошенько! - сердито сказал Али Ахман Ваххрейм. - Только японца не заденьте! Тут он где-то схоронился, узкоглазое дитя востока!
Когда стало тихо, общество разделилось на два лагеря. Одни смиренно провозгласили, что на все есть воля божья, а раз оно так заведено, то нет ничего более святого в жизни всякого верующего человека, чем принять сию божественную волю как должное.
Другие подтвердили слова Рубина о том, что Господь Бог дал человеку разум не затем, чтобы он терял его по каждому пустяку, а затем, чтобы человек сам искал выход даже тогда, когда выход ведет на край пропасти...
- Тоже неплохие слова, - молвил откуда-то из темноты Дафни из Нидерландов.
- Друзья мои! - сказал в этот исторический момент Рубин. - Мы не первые, кто попали в кутузку! Более того, за нами придут другие! Я знаю это, ибо будущее лежит предо мною, как открытая книга! Наша задача - быть мужественными! Мы не должны сгнить тут заживо, ибо потомки не простят нам этот грех! Лучше умереть в неравном бою, пытаясь сокрушить лютых врагов, чем покорно признать собственное бессилие!
- Я не возражаю, - кротко сказал Дафни из Нидерландов.
После горячих дебатов, в камере наступило некоторое затишье. Затишье изрядно давило на мозги. Оно давило не хуже низкого каменного свода и могучих стен, поэтому была принята единогласная резолюция, а именно: выламывать дверь к чертовой матери и пробиваться наверх - к солнцу, лишь бы вновь почувствовать себя свободными людьми, а не мертвыми душами... Аминь...
Эпизод семнадцатый.
Здесь читатель узнает, что его величество Случай возникает не только в легковесных романах, но и в сугубо конкретной реальности.
Помощь пришла неожиданно, как и полагается всякой нежданной поддержке. Она возникла на третьи сутки мучительного поста, когда муки голода и тщетные попытки выбить дверь практически низвели арестантов до уровня животных. Вначале прозвучал тихий шорох осыпающейся земли, потом уверенное постукивание железной кирки и дивные звуки упавших камней. Наконец, возник микроскопический источник света и обнаружилась большая дыра в стене.
- Если я не ошибаюсь, - тихо молвил Дафни из Нидерландов, - к нам прибыли гости.
- Не гости, а гость, - сердито раздалось в ответ. Из дыры показалась грязная лысина таинственного землекопа.
- Чисто крот, - заворожено сказал кто-то, когда физиономию нового персонажа удалось разглядеть немного получше.
Сразу бросалось в глаза, что физиономия обладает изумительным красным носом. Этот "клубень" ярко выделялся даже в потемках. Его окучивала парочка проницательных гляделок, сверкающих как два брильянта в ночи.
"Да с такими прозорливыми очами любой человек может пройти сквозь землю запросто, словно острый нож сквозь масло", - сходу подумал Рубин.
Что при этом подумал неизвестный землекоп - никого не касалось. Его суровый лик, обрамленный густыми клочьями черной бороды, ничего не выражал. Со стороны могло показаться, что в камеру проник законченный псих, обладающий всеми причудами первого пещерного человека. Этот человек имел уникальный орган обоняния, крепкую черепную коробку и сдвоенный снайперский прицел на месте пылающих глаз.
- Ты кто?! - чуть охнув, спросил у него Рубин, когда один из тяжелых стеновых блоков рухнул ему прямо на обувку.
- Я местный землекоп... - вполне вежливо ответил ему незнакомец, приподнимая над головой масленую лампадку. - Я тут, можно сказать, отродясь ползаю. А вот вы кто такие будете и чего здесь забыли?
- Мать твою за ногу, землекоп, я человек, разве ж не видно!.. - скривившись от боли, воскликнул Рубин. Он плюнул на упавший камень и снова повторил, что он есть homo sapiens, а не бездушный памятник, на стопы которого можно сбрасывать стопудовые глыбы.
- В подобном сумрачном помещении не то что каждого приличного homo sapiensа, овцу божью - и ту не разглядишь, - меланхолически прозвучало в ответ.
Землекоп протиснулся в отверстие и встал во весь рост. Затем с большим интересом осмотрел тюремную публику, поочередно приближая тлеющий огонек лампадки к лицам опухших от голода людей. Потом произнес следующую сакраментальную фразу:
- Вообще-то мне надобен был граф Роберт Гендальф Майелский, по прозвищу Гроза Мамелюков. Есть здесь такой уважаемый сэр?
- Откуда в этакой уютной обстановке взяться сэрам, - вполне резонно ответствовал ему Рубин. Он многозначительно обвел рукой обширный каменный мешок и коротко добавил: - Кроме нормальных узников совести, тут больше никого нет.
- Восемнадцать лет... - глубоко вздохнул землекоп. - Целых восемнадцать лет и три долгих месяца кряду, я рыл сюда тоннель, в надежде узреть и спасти своего дорогого хозяина. И вот такие новости - вместо почтенного сэра Роберта Гендальфа Майелского я вижу пред собою жалкую кучу оборванцев и одного откровенного идиота!
Рубин недовольно нахмурился.
- Я не виноват в том, что время рождает одних и тех же героев... - с обидой в голосе отозвался он. - Хотя, не скрою, по мне, так лучше быть откровенным и легкомысленным идиотом, с благоразумной искоркой в глазах, чем серьезным господином с безупречным сумасшествием в голове.
- Так-то оно так... - сердито буркнул землекоп, недовольный тем, что ему так ловко перечат. - Но мне бы не хотелось встречаться ни с благоразумными идиотами, ни безупречными сумасшедшими. Мне всего милее нормальные люди, поскольку истинное здравомыслие держится на здоровом образе жизни, а не на пустых пререканиях.
- Странные мысли для человека, ползающего под землею в поисках своего господина... - иронично произнес Али Ахман Ваххрейм.
- Ничуть, - мудро ответил подземный житель. - Лучше иметь в голове четкую цель, и стремиться к ней из последних сил, чем праздно сидеть на одном месте.
- Если это все, что ты можешь сказать нормальным честным людям, то ползи отсюда к чертовой матери, - сердито сказал один из арестантов.
- Хватит слов, - решительно обронил Рубин. - Мы все тут в одном каменном мешке, как мухи в банке. Теперь ты один из нас, землекоп, так что прибереги свою энергию для иных целей.
Эпизод восемнадцатый.