- Молчать! - резко оборвал их Рубин. - Пока мое место с вами, я никому не позволю встать на путь греха!
Никто не перечил. Ему вручили жутковатый лук, и отрядил вперед.
- Без добычи не появляйся, орел, - дружелюбно напутствовала его компания голодранцев. - Иначе на куски порвем.
Рубин нерешительно затоптался, чувствуя себя полным кретином. Однако к нему без лишних слов присоединились Али Ахман Ваххрейм и Дафни из Нидерландов.
- Хотите быть сподвижниками? - с большой надеждой спросил у них Рубин.
- Глупый вопрос, - отрезал улыбчивый мавританин.
- Я не возражаю, - елейно изрек богомолец.
Более вопросов не возникало.
Таким образом, плутали аж до самого полудня. Затем умудрились повстречать одного хамоватого егеря* и небольшое стадо оленей, среди которых был красивый жирный вожак.
- Пошли вон! - коротко сказал им егерь. - Иначе я не позову сюда шерифа...
Пришлось крепко дать наглецу в зубы, чтобы вел себя вежливо. А вот жирного вожака напротив - "загасили" с двух метких выстрелов, удачно применив для подобной цели Дальнобойного Аттилу. Лес при этом буквально содрогнулся от гулкого звука тетивы. ("Просто песня", - подумал Рубин.) Кроме того, на обратном пути к исполинскому дубу, вышли на дикого кабана. Кабан был молодой, упитанный и совершенно не разбирался в людях.
- Это вепрь, - невозмутимо произнес Дафни из Нидерландов. - Вепрь населяет преимущественно материковые леса северных стран. Также встречается, где попало. Мясо этого животного жесткое, но вкусное. Обладает высокой калорийностью и прекрасно утоляет голод.
Услыхав столь содержательный монолог, вепрь медленно сузил свои красные от злобы гляделки и первым бросился на людей. Однако люди оказались куда проворнее. Они мигом шарахнулись в разные стороны, а затем живо сомкнули свои ряды и методично заколбасили разъяренного зверя увесистыми дубинками.
С грузом на плечах, практически на последнем дыхании, едва дотянули до знакомой поляны.
- Мясо прибыло! - этот ликующий крик вспугнул крупную стаю ворон, бесцеремонно рассевшихся на ветках дуба, после чего с утомленных охотников в мгновение ока стащили туши животных и принялись разделывать добычу на части.
Тут же - поблизости уже вовсю полыхал веселый костер, щедро обложенный толстыми сучьями. Рядом валялся приготовленный вертел, и сушилась чья-то вдрызг изношенная обувка.
На радостях, с хохотом и прибаутками обувку вконец затоптали, а освежеванные туши аккуратно насадили на вертел и поспешно запихнули в жаркое пламя костра. Вся операция заняла не более четверти часа. Даже землекоп несколько раз подбросил в огонь хвороста и с большим энтузиазмом подержался за тяжелый вертел.
После сытной кормежки, ковыряясь сосновой иголкой в зубах, Рубин расслабленно откинулся в траву, и, пожалуй, первый раз в жизни подумал о том, что лес слишком щедр к человеку. Более того, наши предки находились в лесу постоянно, обнаруживая под сенью деревьев превеликую массу полезных вещей, включая натуральное пропитание, аппетитных самок и верных друзей.
"Да... - умиротворенно заключил Рубин, - лес - это чудесно! Хотя куда симпатичнее находиться все-таки дома, в индивидуальном жилище, в обстановке, так сказать, привычного уюта и тепла, где есть все, что сулит тебе покой и порядок, ибо нет на свете ничего милее домашнего очага и родных стен..."
Эпизод двадцатый,
где вещи, созданные людьми, говорят сами за себя.
Наевшись до отвала, опять погрузились в сон. Уснули без задних ног, как невинные младенцы в купели страданий. Так повторялось ровным счетом три дня и три ночи. Люди приподнимались только затем, чтобы пожрать и активно облегчится, после чего мешками валились обратно на землю и погружались в глубокое забвение. Один лишь землекоп практически не ложился. Он безмолвно возился возле костра, подкладывая в огонь все новые и новые порции сучьев. Видимо, жизнь под землей - в сырости и тьме совсем доконала бедолагу, и человек непроизвольно тянулся к теплу и свету. Каждый раз, открывая и закрывая усталые вежды, Рубин видел землекопа на одном и том же месте. Создателя хитроумного тоннеля озаряли сполохи пламени. Он неспешно ковырялся палкой в угольях, отчего кверху поднимались яркие снопы искр.
"Странный землекоп... - подумывал Рубин сквозь полудрему. - И говорит занятно, как пришелец из будущего. Местные так не разговаривают. Здешняя публика вообще с большим трудом понимает нормальный человеческий язык. Зато высоколобые парни из грядущих эпох могут общаться с любым идиотом из прошлого. Разумеется, если у них для этого имеется подходящая машина времени, а дома лежит красный диплом об окончании лингвистических курсов".
Рубин еще раз пристально оглядел землекопа, после чего твердо решил, что этому парню он точно выдал бы лицензию на путешествия во времени.
Землекоп таинственно ухмыльнулся, но загадку свою все же оставил при себе. Вместо разгадки он старательно подкинул в костер свежую порцию дровишек, отправляя в ночное небо ослепительный фейерверк огненной мошкары.
"Ничего-ничего... - Рубин широко зевнул. - Время - это не более чем мусоропровод, где каждому из нас уготован свой мусорный контейнер. Главное, чтобы этот сумасшедший землекоп лес в округе не подпалил. Лес - это важно. В лесу полнее дышится грудью. Тут запах свободы пьянит и радует сердце каждого человека. Без свободы - нет жизни, потому как все мы вольные птицы. Что хотим, то и делаем, пока в ящик не сыграем. Так что если желает мужик из будущего до костей прогреется, так пускай прогревается. Главное, чтобы пожара не было, ибо черное пепелище не самое лучшее место для живого человека".
Окончательно пришли в норму только на четвертые сутки, в районе обедни, когда услышали, как где-то далеко-далеко прозвонили колокола. Вослед колоколам раздался заливистый лай собак. Рубин беспокойно осмотрелся - все ли спутники на месте.
Слава богу, народ был здесь. Люди живо поднимались на ноги. Только морда землекопа нигде не виднелась.
"Хрен с ним", - подумал Рубин. - Если он решил вернуться обратно под землю, то этого проблемы его психиатра.
Потом послышался топот копыт и громкие голоса. Вскоре появились вооруженные люди и свора озлобленных худосочных собак. Впереди двигалась парочка внушительных рыцарей. Они восседали на лошадях как грозные воители свежеиспеченного крестового похода. За ними тащилась дюжина озабоченных латников, три лучника и чей-то персональный шут.
При виде сборища голодранцев свора шавок подняла душераздирающий лай, а шут заржал как ненормальный и плюхнулся на землю.
- Ого-ого... - жизнерадостно воскликнул паяц, стараясь, что есть мочи забросить левую ногу к себе за шиворот.
...Этот лес не для народа,
этот лес для короля!..
А народ пусть ходит в поле,
чтоб работать, тру-ля-ля!..
Это живописное сборище привел никто иной, как знакомый егерь, которому третьего дня крепко дали в зубы.
- Ну что разбойники!.. - угрожающим тоном заявил он, глядя на бывших узников совести с долей некоторого высокомерия. - Дождались кары небесной! Теперь-то уж вы наверняка узнаете, какова истинная стоимость английской оленины в здешних краях!
После трех дней превосходного отдыха на природе, после всех мытарств на море, на суше и даже под землею, Рубин не сдержался. Он вновь, от всей души, крепко врезал егерю в оскаленную пасть, а затем решительно поднял Дальнобойного Аттилу с земли. С убийственным орудием в руках Рубин смотрелся достаточно грозно. Он выглядел как новоявленный Одиссей, возвратившийся в родную Итаку. Не было никакого сомнения, что он более не потерпит никакого постороннего вмешательства в свою судьбу.
Рыцари уразумели его без лишних слов. Это был явный вызов.
В лесу повисла тишина, ибо посреди поляны, под сенью громадного дуба, стояли две колоритные группы. С одной стороны - типичные изгои общества, испытавшие на себе долгие месяцы отчаянного рабского существования, а с другой - пара местных аристократов, за спинами которых толпилась орава послушных наемников.