Возле виселицы находился деревянный помост, окруженный толпой молчаливых вилланов. Лица вилланов недовольно хмурились. Они глядели на помост, там стоял человек весьма почтенного вида. Он был тучен, разодет в дорогие одежды и глядел на мир глазами истинного подателя королевских требований. Вельможу сопровождал небольшой отряд конных и пеших воинов. Они не пренебрегали своими обязанностями, всячески демонстрируя публике крепкие мускулы и немедленную готовность к побоям и наказанию.
- По велению его светлости лорда Герриона!.. - зычным басом известил человек на помосте. - Я оглашаю список тех предметов, каковые вам надлежит собрать как можно скорее и без лишних препирательств!
Сказано было по существу. Сказано было так, чтобы услышал всякий, включая глухих и идиотов. Человек развернул длинный свиток и начал зачитывать его слева направо. Он зачитывал его громко и торжественно, вкладывая в слова избыток чувств и максимум здоровой энергии.
На фоне повешенного карлика речь тучного человека звучала более чем убедительно. Он требовал от собравшихся крестьян двадцать пять мешков зерна, три бочки пива, емкостью в полтораста ведер, десяток курдючных овец и двух коров. При особом желании со стороны крестьян, живность можно было оставить себе, а взамен выставить пятнадцать бочек пива и несколько молодых симпатичных девок.
Вилланы слушали напряженно, чутко шевеля ушами. Потом усиленно зачесались в затылках и с тоской поглядели на небо. Небо, как всегда, помалкивало. Настроение у народа однозначно пошло на убыль, кроме, пожалуй, одного здоровенного детины. Его открытая физиономия, обильно покрытая веснушками, вызывала всяческую симпатию. Руки парня достигали самой земли, ноги походили на пару дубовых бревен, а шея казалась отлитой из жерла крупнокалиберного орудия. Он первым поднял свой трубный глас в защиту раннехристианских прав человека. Он так и сказал, что если кто-то хочет получить от него целых двух коров, двадцать пять мешков зерна и три бочки отменного пива, емкостью в полтораста ведер, то он - либо откровенный подлец, либо несомненный жулик. Потому что безнаказанно брать чужое добро может только тот, кто отродясь не делал ничего путного, кроме беспримерного разбоя и воровства.
Рубину детина понравился. Парень говорил прямолинейно и четко, словно проламывал кувалдой высоченную крепостную стену. Однако тучный человек на помосте имел по сему поводу иное мнение.
- Тебя как кличут, остолоп?! - проревел он на всю деревню.
- Я Маленький Джон!.. - не менее громогласно отозвался остолоп. - Я смиренный слуга Господа нашего всеблагого и вольный житель британских островов, а что?!
- По велению его светлости лорда Герриона! - оглушительно начал человек на помосте. - А также за еретические речи и неправедный образ мыслей, смиренный виллан по прозвищу Маленький Джон из Пречистенки лишается всего имущества и, конечно же, личной свободы!.. Без имущества она тебе все равно более не понадобится! - лаконично заключил он.
Небольшой отряд пеших и конных вояк тотчас направился к Маленькому Джону, желая лишить его имущества и свободы в кратчайшие сроки.
- Ну, раз так... - спокойно сказал здоровяк, безмятежно закатывая рукава рубахи. - Если в этом богоугодном мире не осталось более ничего хорошего, кроме алчущих сборщиков податей, то у всякого праведного мужчины нет иного выхода, как отложить свои дела в сторонку и проучить негодяев самым подобающим образом.
Вслед за тем, к небу с ужасающим треском взлетели как конные, так и пешие воины. За ними со страшными матюгами взметнулись подвернувшиеся вилланы, кусок деревенской ограды, часть соломенной крыши и помост с тучным человеком. Ржали лошади, дико голосили испуганные люди, с лязганьем сыпались на землю вояки, мечи, шапки, ремни, колья и сбруи. Потом, посреди поднятой пыли и суматошных криков, задрожала и медленно покривилась виселица с повешенным карликом. Казалось, покойник слегка ухмыльнулся, довольный тем, что этот гребанный мир прощается с ним с таким оглушительным треском.
Досталось многим - и наглым воякам и мирянам.
Рубину с компанией бывших гребцов также не поздоровилось.
- А мы-то здесь причем?! - с негодованием проорал один из поляков, прежде чем отправиться на крышу ближайшего сарая.
- А чтобы не хлопали глазами направо и налево! - грозно проревел великан, разгоняя компанию Рубина у чертовой матери. - Тому, кто не принимает участия в справедливых и богоугодных деяниях, следует получать по заслугам не менее прочих паразитов!
- Так мы же то же за свободу! За сытый харч! И против богачей! - тоненьким голосом крикнул ему Дафни из Нидерландов.
- Свобода, мать вашу... - ворчливым тоном донеслось в ответ. - А на кой хрен она мне сдалась - эта ваша чертова свобода, если всякая именитая скотина, с мордой недоделанного полководца на плечах, норовит раздеть тебя вплоть до самой последней нитки, наделив при этом пожизненной повинностью и каторжным ярмом...
Эпизод двадцать третий.
Здесь задается простой вопрос: что лучше - честный разбой или принудительный труд на благо хозяина?
- Послушай, Маленький Джон, - изрек Рубин, после того как деревенское побоище навсегда осело в анналах описываемых событий. - Ты мне нравишься. И хотя я не уважаю насилие над личностью ни при каких условиях, твое искусство вести беседу чересчур убедительно, чтобы не обращать на него внимания.
- Насилие никому не нравится? - буркнул какой-то пришибленный виллан, проходя мимо. - Разве что откровенным бугаям и святой инквизиции.
Рубин нахмурился и, провожая виллана недовольным взглядом, продолжил:
- Маленький Джон, что главное в любом разговоре?
Здоровяк нахмурился, пытаясь сообразить, чего от него требуется.
- Главное в любом разговоре... - с умным видом заключил Рубин, - это умение делать правильные выводы.
Маленький Джон скептически хмыкнул:
- Всякая болтовня сама по себе никого еще не сделала счастливым, - кратко выразился он.
- Вот видишь, - мигом отозвался Рубин, - твой вывод можно считать образцом для подражания.
- И что с того, теперь ты поставишь мне храм во дворе?
Бывшие гребцы тихо заржали.
Теперь нахмурился Рубин.
- Дело в следующем, приятель, - после некоторой паузы сказал он. - Ты конечно здоров как бык, и твоему здоровью могут позавидовать сами боги. Однако тебе не хватает главного, а именно: у тебя нет добротной интеллектуальной поддержки и взвешенного понимания исторической ситуации. Но с этими пустяками я постараюсь помочь тебе без особых трудностей...
Произнеся подобный спич, Рубин отхлебнул эля и сделал крайне благожелательное лицо.
Маленький Джон почесал в затылке. Причудливые слова незнакомца заставили его не на шутку поднапрячь мозги.
Разговор шел на постоялом дворе. Народ расселся вокруг столов, где находились блюда и миски с ароматными кусками пищи. За едой говорили о трусливом бегстве сборщика налогов и, конечно, о том, что лорд Геррион этого так просто не оставит, а значит, надобно ожидать наихудшего поворота событий. Кое-кто рассуждал о крутом характере Маленького Джона, косо поглядывая на богатыря. Иные осторожно потирали ушибленные места, тихонько охали, осторожно ощупывая побитые морды и толковали о лекаре. Отовсюду раздавались возбужденные речи, усердное чавканье и нецензурная брань. Даже хозяин заведения находился в приподнятом настроении духа. Физиономия его лоснилась от пота. Он был усерден и расторопен, как трудолюбивая пчела, ведь общество сумело заплатить ему изрядным количеством звонких монет, разумеется, из числа тех, что удалось собрать из грузных кошелей королевских прихвостней.
Рубин и компания расположились на самом видном месте - в центре зала. Справа от Рубина уселся Али Ахман Ваххрейм. Он отхлебнул изрядный глоток эля и ненавязчиво поделился с Маленьким Джоном своим видением мира. Мавр был немногословен, уроженец Африки откровенно полагал, что прогрессивно мыслящим людям необходимо быть вместе.