- А как же иначе... - уверенно произнес он, дружески наливая здоровяку вина. - Хороший человек не должен быть один. Это нехорошо. Поскольку даже могучий дуб, выросший посреди озлобленных лесных карликов и растительной плесени, рано или поздно, но валится под натиском топоров.
- Хорошо наточенный топор вообще кого угодно может свалить! - сиплым голосом проговорил какой-то тщедушный пьяненький виллан, приподнимая голову из-под стола.
- Даже голову короля? - спросил его Маленький Джон.
- Да кого угодно, громила... - выдохнул виллан и снова упал под стол. - Ели, конечно, иной король не сумеет воспользоваться ею подобающим образом...
Дафни из Нидерландов с охотой поддержал дерзостные речи пьяного вольнодумца. Правда, его образные сравнения были несколько мягче. Они касались исключительно духовных аспектов человеческого существования и только частично затрагивали изъяны и глубочайшие несовершенства людского образа жизни.
- Друг мой... - молвил он проникновенным голосом, обращаясь к Маленькому Джону с той толикой отеческой заботы, которая изредка встречается в обществе людей духовного звания. - Спроси себя, кто ты есть на этом белом свете? Кто ты и с кем ты, если мир заполонен овцами и волками под самую завязку? Сделай же свой выбор, человек. Сделай его вдумчиво и правильно, как велит тебе твоя совесть...
Маленький Джон насупил брови, пытаясь понять, о чем идет речь.
- Но принимая свое решение, ты должен помнить о главном... - убаюкивающим тоном продолжил Дафни из Нидерландов. - А именно: что все люди на земле - братья. Мы одна большая семья, хоть и разделенная на господ и простолюдинов по нашей собственной глупости...
- Ага... - ядовито обронил Али Ахман Ваххрейм. - Глупость, жадность, трусость, властолюбие и корысть живут среди нас душа в душу! С такими крепкими семейными узами мы рано или поздно выкопаем себя огромную братскую могилу!..
- Однако, как бы там ни было... - Дафни из Нидерландов недовольно глянул на мавра. - У нас есть общие интересы, ибо все мы нуждаемся в ласковом поводыре и справедливом разделе пищевых запасов...
- Ага... - снова заметил Али Ахман Ваххрейм. - Нас стало чересчур много на земле и потребности наши увеличиваются с каждым днем... Еще немного - и мы начнем жрать друг друга, вместо того, чтобы решать свои сраные проблемы всем миром...
- Сын мой, - миролюбиво заметил Дафни из Нидерландов. - Позволь мне договорить...
- Про поводыря и ослов? - ухмыльнулся мавр.
- Конечно...
- Валяй...
- Так вот... - продолжил тщедушный богомолец. - Беда в том, что один-единственный ласковый поводырь, о котором я знаю, находится где-то в облаках, а все остальные, кто называют себя его помазанниками, расселились по нашей земле, как ненасытная саранча. Эта орава мировых оглоедов не знает удержу в гастрономии и, если доведется, сама с превеликой охотой позовет тебя на свою собственную кухню, дабы положит твое бренное тело на стол в качестве бесплатного угощения и дармовой закуски.
Маленький Джон слушал внимательно. Было видно, что ему еще никто не вешал на уши подобной заковыристой ереси.
- Продолжай, святой отец, - подбодрил он Дафни из Нидерландов, слегка хлопнув набожного человека по плечу.
Дафни из Нидерландов едва не слетел с лавки, но все же удержался и, потирая ушибленное плечо, постарался сохранить осанку истинного священнослужителя.
- Отсюда следует, Маленький Джон, - изрядно поморщившись, сказал он, - что жизнь наша не сахар. Более того, в таких скверных условиях существования, каковые окружают нас повсеместно, иной волк может обернуться вдруг родным братом, а большинство невинных овец с небывалой легкостью перегрызут тебе глотку.
- Точно-точно! - охотно подтвердил кто-то.
Монах перевел дыхание и сделал следующее умозаключение.
- Маленький Джон, в сущности, твой выбор невелик. Тебе не к лицу ни овечья шкура, ни волчьи клыки. Ты, в самом деле, похож на дерево, Маленький Джон. Ты большой кряжистый ясень, а может и впрямь дуб. Твое место в лесу, Маленький Джон, посреди вольных птиц и жирных оленей. Пойдем с нами, сын божий, ибо хороший справный дуб не может расти в чужом огороде. Ему должно быть тесно между грядками раздобревшей капусты и зеленого лука. Хотя с другой стороны ты, конечно, имеешь полное право склонить свою крупную голову пред распахнутым зевом хозяйской кормушки и провести остаток жизни там, где пахнет кнутом надсмотрщика и крепкими батогами.
Прослушав столь обстоятельную речь, Маленький Джон призадумался. Его крупная физиономия сделалась вдруг необычайно просветленной, а высоченный лоб избороздили глубокие морщины.
- А ты поменьше мозги напрягай, увалень! - любезно посоветовал ему Али Ахман Ваххрейм и звучно треснул кружкой по столу.
- Ага... - шутливо обронил Рубин. - Когда используешь голову не по назначению, одна тоска в душу лезет! А с тоской на свете жить, что мечом по жопе бить!
Сказано было столько доходчиво и убедительно, что постоялый двор грохнул от смеха.
- Ну, хорошо... - медленно ответил Маленький Джон, когда смех немного поутих. - Я согласен присоединится к вам. Но вначале вы должны доказать мне, что являетесь истинными христианами, а не пособниками дьявола.
- А чем истинные христиане отличаются от нормальных людей? - серьезно спросил Рубин.
Маленький Джон сурово сдвинул брови, затем изрек:
- Ну, по крайней мере, тем, что не разбойничают на дорогах, и не обворовывают свой народ, как некоторые высокородные господа.
- Вот наши доказательства!.. - сразу же заорали бывшие гребцы, показывая Маленькому Джону ужасающее обилие узловатых шрамов и синяков, оставленных плетями и палками обходительных рабовладельцев.
- Да... - кратко резюмировал Маленький Джон. - Эти страшные раны говорят сами за себя. А тот, кто любит украшать народные тела столь дьявольскими увечьями, обязательно будет иметь дело со мною...
- Аминь...
Эпизод двадцать четвертый,
в котором неожиданно выясняется, что жить без искусства не может ни одна личность на свете, а жить без положенной аудитории не может даже само искусство.
Ночь скоротали в деревне.
Утром, едва проснулись, щедро сыпанули хозяину порцию серебра, и хорошенько натрескались положенной снедью. Затем шумной гурьбой высыпали на улицу, и смело потопали навстречу собственной судьбе. Впереди шагал Маленький Джон и Рубин. Оба тащили на себе по бочонку пива. За ними шагали Али Ахман Ваххрейм и Дафни из Нидерландов, далее семенили остальные бедолаги, неся в котомках трехдневный запас провианта.
Вначале двигались по дороге. Прочитали на указательном столбике про славный город Ноттингэм и решили заглянуть в тамошние края. Тем более что большая табличка ясно сообщала о доброте и несказанной щедрости его прекрасных жителях.
- Если верить этой писанине... - молвил Дафни из Нидерландов, стуча по столбику палкой, - то Ноттингэмом правит необычайно справедливый шериф, чье радушие превосходит милости самого Господа Бога.
- Тогда плевать на саксов! - категоричным тоном обронил кто-то. - Хрен-то с ними! Тем более что саксы теперь кругом! Мир не без добрых людей! Глядишь, именно в славном городе Ноттингэме найдется всё то, о чем может мечтать каждый нормальный человек!
Слегка посовещавшись, пришли к нехитрому умозаключению, что резон в этом есть. И пошагали дальше.
Таким образом, ближе к полудню очутились в глухом лесу, посреди хорошо протоптанной колеи. Справа и слева качались высоченные лиственницы. Над ними, где-то высоко-высоко в небесах медленно плыли белоснежные облака. Потом прокуковала кукушка. Она куковала долго, без перерыва, пока завод не кончился. Однако заниматься ее утомительной арифметикой никто ни стал, тем более что считать по-человечески практически никто не умел, разве что Рубин, мавр и Дафни из Нидерландов.