—Довиль — эта ассоциация навсегда, не так ли?
Она улыбнулась и знала: он понимает её без слов. Даже их разговоры были часто непонятны для других, но значимы друг для друга. Каждое слово являлось какой-то ассоциацией, механизмом для чего-то и каждый из них знал кодовые слова. Слова, которые влияли друг на друга.
— Завтра нужно возвращаться в Лондон, много работы. И у тебя несколько проектов, которые…
— О, не нужно про это. Я не хочу об этом думать. Желание только дышать этим воздухом и не думать о Министерстве, пожалуйста, Тео, — прошептала она.
Середина сентября была похожа на летний период, совершенно ничем не отличалась, если только цифрами на календаре. Во Франции в этот период было бархатное лето. И несмотря на то, что в Лондоне ещё не наступил период дождей, французского тепла в это время там быть не могло. Бархатная осень Англии и Франции кардинально отличалась. К тому же английские туманы, которые так не любила Гермиона, именно в сентябре начинали своё нашествие. А здесь была ясность, точно такая же, которая поселилась у Гермионы на сердце с того самого дня, когда она поняла, что мужчина, который сделал шаг к ней навстречу, тот самый, которого она даже не знала, что ждала.
Каждый из них наслаждался этим днём. И эта долгая прогулка по городу, в котором они сблизились, в котором узнали и познали друг друга, была для них счастливым моментом и тёплым воспоминанием, снова воплощённым.
Гермиона резко остановилась и обняла Теодора. А он знал, что её прилив нежности бывает внезапным, резким, словно перемены погоды. В один момент она начинает обнимать его, целовать и тянется для близости, а потом, словно ни с того ни с сего, просыпается Грейнджер, которая много читает, работает и постоянно всё контролирует, не замечая ничего вокруг, но стоит только подождать, как она снова потянется за очередным поцелуем. А он умеет ждать, тихо, ни о чём не прося, просто находясь рядом. Всегда.
Гермиона приподнялась на носочках и коснулась носом его подбородка, её пальцы пробежали по его торсу и, дойдя до шеи, нежно обвили её.
Резко девушка отпрянула и, всё так же приподымаясь на носочках, заглянула за его плечо. Потом она посмотрела в сторону пляжных кабин.
Теодор видел её растерянность, беглый взгляд и он знал, когда она становится такая. Только в тот момент,когда она чего-то боится. И она пытается найти ту самую броню, в которую пряталась все эти годы и с тех пор, как он её забрал под своё крыло, она сбросила её. Но бывают моменты, когда ей кажется, что она уязвима. С тех пор он стал её личной бронёй, защищая, охраняя и не давая в обиду. Он знал, что страх, который когда-то поселился в ней, имеет свои отголоски. И самое главное правило - никогда не напоминать о том, что было когда-то.
Поэтому он крепко сжал её, сгребая в объятья и обернулся в ту сторону, куда она смотрела.
Он сразу узнал объект беспокойства своей возлюбленной.
Эта высокомерная походка, генеральская выправка и даже пляжная маггловская одежда выглядела словно костюм на министерском приёме. Белоснежная рубашка с закатанными рукавами, шорты, напоминающие брюки классического стиля. Теодор сразу узнал в этом молодом мужчине однокурсника, чистокровного засранца, который до сих пор являлся катализатором страхов его женщины. И глубоко вздохнув, хотел сказать Гермионе, что это ничего не значит и они могут просто пройти мимо. Малфой пока их не заметил и они могут не общаться с ним, не проявлять никакой активности. Просто пройти мимо. Но он не успел ничего сказать, как Гермиона мгновенно вылезла из его хватки и, не успев осознать, увидел, как она исчезла в одной из пляжных кабинок.
Выдохнув тяжёлый воздух, он на секунду закрыл глаза, заставляя себя сконцентрироваться и пойти за своей пугливой, непредсказуемой беглянкой. Но открыв глаза, он увидел, что Малфой заметил его и, смотря в упор, надвигается прямо на него. Он движется, словно ледокол, напрямую к своей цели.
Многое поменялось, война стёрла предрассудки и исправила многие ошибки, даже боль стихла, но младший Малфой не изменился.
Казалось, он остался всё таким же заносчивым юношей и Теодор приготовился к нападению.
— Кто бы мог подумать. Какая встреча и где? В Парижской Ривьере, — голос Малфоя звучал с железными нотками, а на лице всё та же ухмылка в сочетании с леденящим тоном.
— Приветствую тебя, Малфой. Сказать, что удивлён, не скажу. Потому что наслышан о том, что ты много лет живёшь во Франции. И поэтому, случайности не случайны, — и Теодор в знак приветствия раскинул руки. — Я и тебя приветствую, Астория Гринграсс, — он перевёл свой взгляд на девушку в огромной соломенной шляпе, которая закрывала её лицо.
Но Теодор знал, что это именно она.
— Привет, — тихо и мелодично произнесла девушка, приподняв поля шляпы.
Теодор увидел кукольное лицо, тонкие черты и мягкий взгляд их общий знакомой.
— Я уже много лет миссис Малфой.
— Папа, ветер меняется и он становится прохладнее. Мне здесь не нравится.
Теодор перевёл своё внимание на мальчика, который подошёл к Малфою и, хмурясь, посмотрел на него.
Наконец-то Теодор улыбнулся. А всё враждебное настроение у него словно стёрли рукой, он смотрел на этого мальчика и не мог поверить в такое идентичное сходство с Малфоем. Этот ребёнок был не только на него похож, даже голос, интонация звучали точно так же, как когда-то разговаривал сам Драко.
— У вас уже взрослый сын, неужели скоро в Хогвартс?
Он сказал это, чтобы старший Малфой, зная, как он относится к школе, проявил реакцию на эти слова, но, к удивлению Теодора, никаких эмоций Малфой не испытал, а за него и вовсе ответила жена.
— Теодор, он слишком юн для того, чтобы учиться в школе волшебства, но ты угадал: Хогвартс — наша цель, и мы надеемся, что получим долгожданное письмо. Не правда ли, сын?
Мальчик перевёл взгляд на маму и, ничего не ответив, посмотрел на Теодора.
— Я так понимаю, вы волшебник, верно?
— Я же просил тебя не задавать такие вопросы. Мы общаемся с магглами и ты можешь поставить нас в неудобное положение. Я уже не говорю о том, что у нас могут быть проблемы.
— Папа, но я же слышал, как мама и он сказали про Хогвартс, а это значит, он волшебник. Это же проще простого.
Малфой закатил глаза и ладонью пригладил идеально уложенные волосы сына.
— Ну папа! — воскликнул мальчик.
— Вчера были на выставке и это было ослепительно, Теодор. Просто потрясающая коллекция и мы уже несколько лет с мужем следим за ней.
— Это так, — более сухо ответил Малфой. — А с каждым годом коллекции становятся всё изысканнее, неповторимей, и что-то в этом действительно есть.
— Удивлён, что вы посещаете выставку для магглов. Вы же знаете, что я играю на два лагеря, ювелирный бизнес развивается не только в магической части Европы, но и маггловской. И я поражён, что вы посещали мероприятия для обычных людей, — он сделал большой акцент на последние два слова и уголком губ улыбнулся, изображая усмешку.
— Теодор, тебе не идёт быть мной, не стоит пробовать меня задеть, — Малфой впервые за встречу улыбнулся. — Знаешь, многое изменилось. Но, конечно, я бы не смог так, как ты, бок о бок, но, в любом случае, чистота крови для нас не актуальна, да, Астория? — и он внимательно посмотрел на свою жену, которая скромно кивнула и коснулась его ладони.
И Теодор заметил, как Малфой сжал её пальцы, а в его взгляде что-то смягчилось.
— Но меня больше поразила магическая коллекция. «Вопреки» — это невероятно, Теодор.
Теодор улыбнулся и услышал знакомые шаги. Это было удивительно, но он узнавал их. Была какая-то особенность в них и он даже никогда не задумывался об этом. Но когда слышал, то знал точно, что идёт именно она.
Теодор даже не успел развернуться, как почувствовал её тёплый аромат и снова слегка улыбнулся.