— Всё хорошо, пойдём. И когда же ты перестанешь бояться?
Не нужно делать что-то, не предупредив, подумала Гермиона, но говорить этого не стала. Она понимала, что это глупо. Никто не будет её предупреждать о моментах близости.
Подумав об этом, она ещё больше испугалась, моменты близости — эти слова прозвучали для неё, как гром в её же собственной голове и, подняв плечи, словно пытаясь втянуть свою голову, девушка снова протянула ему свою ладонь и, перехватив её, они пошли вперёд.
Музыка зачаровывала, заставляла мысли изменить свой ход и она непременно должна была расслаблять. И Гермионе хотелось этого, но все её движения были по-прежнему неловкими.
— Маггловская гостиница, ресторан, Теодор, ты простой человек, а я обычная девушка, — шепотом произнесла Гермиона.
— Не совсем обычная, и уж точно не простой. Этот французский курорт дорогое удовольствие среди магглов. Я бы сказал, он для избранных, — полушëпотом ответил он.
Гермиона закатила глаза.
— Ведь мы оба знаем, что мы волшебники и я благодарна, что ты выбрал место вдали от общества таких, как мы, и самое главное - вдалеке от Лондона.
Теодор кивнул и приложил указательный палец к губам.
Стол был накрыт, и девушка обратила внимание на бутылку вина и два изящных бокала.
Вскоре им подали петуха в вине, рататуй и что-то ещё. Для неё это было не важно.
Девушка погрузилась в звуки музыки, исчезла в мгновении. Она не хотела ни о чём думать. Просто сидела и смотрела на него, как он разговаривает с официантом, как наполняет бокалы, как неловко расслабил галстук на своей шее, как чуть позже взял приборы и как он посмотрел на неё.
Гермиона находилась словно за стеклом, видела, слышала, но не могла дотронуться, прикоснуться и что-то изменить, и ей так казалось до тех пор, пока его голос не разбил это стекло на мелкие кусочки.
— Знаешь, в тот день, когда ты ушла, я был огорчён, но для меня это было ожидаемо. Я знал с самого начала, что ты не останешься, но я должен был попробовать, — он пригубил вино и Гермиона, проследив за его действием, смутилась и наконец-то отвела взгляд. — Знаешь, это нормально - бояться людей, у тебя была сложная жизнь, наполненная опасностью, и ты видела потери, ту боль, которую ты приняла на себя, невозможно забыть, но знаешь, всё проходит. Практически всё.
Гермиона кивнула и взяла бокал, рука немного дрожала и чтобы не показать своё волнение, она быстро пригубила вино. Красная жидкость обожгла её горло, но прошло всего несколько секунд, как, разлившись внутри, она принесла тепло, и, прикрыв глаза, девушка сделала ещё один глоток.
— Я не знала, что ты говоришь по-французски, — произнесла она, поставив бокал. — В прошлый раз, ты предпочёл тайскую кухню и я подумала, что тебе близка подобная культура, а сегодня это Франция?
— Вот ещё одна твоя ошибка. Разве человек не может быть разносторонним? И ему не может нравиться несколько стран одновременно, и утром это может быть английская кухня, на обед тайская, а на ужин французская?
— Я не знаю, правда, Теодор. Никогда об этом не думала. Наверное, мы просто очень разные.
— Конечно, безусловно мы разные и в этом наше притяжение.
На последнем слове Гермиона подняла бокал и, не справившись с собой, посмотрела на Теодора и увидела, что его взгляд был прикован к её руке. Он заметил, что она дрожит. Девушка поднесла бокал к губам и залпом выпила всё содержимое.
— Наполни ещё, — уверенно произнесла она.
— Ты отдаёшь себе отчёт о последствиях? Ты же раньше не пила… — но Гермиона перебила его.
— Я и сейчас не пью. Это просто ужин, ты же сам так говорил, а напиток очень даже приятный.
Он улыбнулся и наполнил бокал, который Гермиона снова поднесла к своим губам и, вдохнув аромат вина, опустошила его до дна.
— Ну хорошо, ты прав! В каждом своём слове прав. Я не справилась после войны, не смогла ничего забыть. И в Хогвартс вернулась только чтобы растворится в прошлом после войны, как будто ничего не было, но не получилось. Ничего не получилось, и уже никогда не будет так, как было до. Знаешь, почему? Потому что я выросла и выросла во время войны. Вот так, в один миг. Мои друзья тоже выросли и каждый из них пошёл своей дорогой, и моя первая влюблённость оказалась такой мимолетной, что от неё ничего не осталось. Я попросту не смогла ничего собрать, как будто ничего и не было. И только Министерство было моим домом, я создавала эти проекты, а оказалось, они никому не нужны. Домовые эльфы меня ненавидят. Да, я боюсь людей, боюсь поверить кому-то, боюсь открываться. А ты просто вошёл в мою жизнь и…
— Это ты вошла в мою жизнь, Гермиона, в мой кабинет и я рад, что так случилось. Я благодарен тому человеку, кто написал анонимку, потому что благодаря ему ты сейчас сидишь передо мной.
Гермиона снова протянула бокал и он наполнил его.
— Последствия, Гермиона, не забывай о них.
Но она его не слушала и не слышала, вино смешивалось с чувствами и отравляло.
Опьянение наступило так быстро, что Гермиона не смогла с ним справиться и её действия, движения, мгновенно стали более резкими, взгляд рассеянным, а мышцы лица расслабились, и от этого улыбка стала естественней.
Музыка вводила её в транс, она больше не слышала ничего, кроме неё.
Тепло разливалось по её венам и добралось до её центра, до головы Грейнджер, в которой теперь не было ни единой мысли, словно все они уснули под воздействием алкоголя.
Девушка попыталась встать, но координация была потеряна и, пошатнувшись, она взяла бокал, и, не сумев удержать его, выронила и он упал и разбился о серебристый пол, на множество мелких кусочков стекла, которые поблёскивали в этом приглушённом свете.
Пока она разглядывала эти осколки, Теодор оказался рядом с ней и коснулся её талии, отодвигая, она подняла свою голову и посмотрела на него, разглядывала его подбородок, шею и неожиданно для самой себя прижалась к нему.
Гермиона обхватила своими руками его плечи и крепко прижалась к нему так, чтобы никто не мог её оторвать от него.
Девушка вдохнула его аромат, всё тот же цитрусовый, и закрыла глаза. И в этот момент она ни о чём не думала, совсем ни о чём, лишь слушала музыку, вдыхала его запах и слышала биение его сердце.
Гермиона видела, что подошёл официант, и что-то говорил, а вот она слышит, как ему отвечает Теодор на прекрасном французском и в этот момент девушка почувствовала, как он поднимает её.
Сначала Гермиона хотела сопротивляться, потому что почувствовала, как он отрывает её от своей грудной клетки, но когда твёрдость под её ногами исчезла, а его руки крепко прижали её к себе, она поняла, что он её уносит.
Девушка слышала свой смех, такой странный, незнакомый, пьяный и где-то в глубине её сознания она понимала что пропала, что пути назад нет, но сейчас она слышала только свой смех и ощущала полную невесомость.
========== Часть 7 - «Сближение» ==========
У русалки мерцающий взгляд,
Умирающий взгляд полуночи,
Он блестит, то длинней, то короче,
Когда ветры морские кричат.
У русалки чарующий взгляд,
У русалки печальные очи.
Н. С. Гумилев
Гермиона очнулась, ощущая холод, она поджала под себя ноги и попыталась найти одеяло, чтобы укутаться.
Девушка чувствовала как ветер гуляет по ней, словно ощупывая, и ей хотелось укрыться с головой, чтобы согреться в собственной норке.
Она глубоко вдохнула и почувствовала аромат цитруса, от этого резко распахнула веки.
Картинки в голове сменялись одна за другой: бархатная коробка , шёлковое синее платье, ступеньки, ресторан, бокал с белым вином, ещё один, его синий взгляд и ноги, которые отрываются от пола, её ноги, и полная невесомость в его объятиях.
Гермиона резко вскочила и, сев на кровать, огляделась.