Рыжие Баки откинулся на спинку стула и уставился на Сенатора, любуясь произведенным эффектом.
— По рукам?
— По рукам, — сказал Сенатор.
— Клянись еще раз — своей жизнью.
— И ты тоже.
Они совершили обряд.
— Вот теперь и выпить можно, — заявил Рыжие Баки.
С этими словами он взял бокал Сенатора, вылил содержимое в плевательницу, выполоскал, протер чистым носовым платком и вторично наполнил.
— Что это значит? — спросил удивленный Сенатор.
— Очень просто. Если бы мы расстались, не придя к соглашению, ты скончался бы на пути домой… или к Маленькому Яну.
— Ты хитрый парень! — сказал Сенатор, глядя на компаньона с неподдельным восхищением.
Они чокнулись.
В два часа ночи запыхавшийся Дак влетел в казино «Любимцы Фортуны» и принялся разыскивать Большого Дика. Он нашел его в особой, гостевой комнате, где Дик с шефом полиции играли в невинный безик, старинную игру, утеху наших прабабушек.
Увидев подручного в необычном состоянии (вытаращенные глаза, галстук на боку). Дик встал и вопросительно посмотрел на Дака.
— Он, — еле переводя дух, выпалил Дак, — он… проигрывает!
— Кто?
— Маэстро!
— Ты пьян?
— Посмотрите сами…
Маленького Яна Дырка в сыре поднял с постели. Задача была не из легких, так как босс прибыл домой «с полными трюмами», как выражаются моряки. Нашатырный спирт и сифон содовой вернули ему относительно человеческий образ. Маленький Ян и его подручный помчались в казино.
«Счастливый шанс» гудел, как растревоженное осиное гнездо. По прибытии Маэстро, как обычно, вокруг стола сразу выросла тесная толпа.
Маэстро поставил и, как всегда, выиграл.
Потом — о, ужас! — проиграл дважды кряду (стон!). Потом опять выиграл (гул одобрения), затем опять проиграл и стал проигрывать раз за разом. В течение часа он спустил 40 тысяч долларов.
Когда прибыли Ян и Дик, его уже не было. Свидетели катастрофы делились подробностями, одни удивленно, другие с негодованием, так как, пытаясь прокатиться на запятках чужого успеха, ставили вслед за Маэстро и, разумеется, пострадали.
В баре боссы столкнулись нос к носу: трезвый Дик и Ян, еле державшийся на ногах.
— Ну? — сказал Дик.
— Ну? — ответил Ян. — Это было просто чудовищное везение… я сам видел на своем веку подобные вещи… это ваш Сид заморочил нам голову со своей математикой…
— Нет! — визгливо закричал Дик. — Это — блеф, понимаете ли вы, толстый болван… А вы что тут? — напустился он на Дака и Дырку в сыре. — Почему не на своих местах? Где Маэстро, спрашиваю я вас?
— В гостинице, вероятно! — испуганно отвечали телохранители Маэстро.
— Чертовы олухи!
Дик и Ян вихрем ворвались в гостиницу.
— Мистер Ларгетни у себя?
— Мистер Ларгетни убыл час назад, — доложил портье.
— Ключ от номера! — завопил Ян.
В номере еще не убрали, здесь валялся обычный после постояльца мусор окурки сигар, пара пустых бутылок, старые газеты и… в туалете, в корзине с использованной бумагой, великолепная львиная шевелюра, черные очки с приделанной к ним аристократической горбинкой носа, искусно изготовленной из пластика телесного цвета.
— Эх, вы! — с презрением сказал Дик.
— Нет, это вы — «эх, вы!» — закричал Ян. — Это вы…
Часы показывали 3:30 ночи.
МЕЧ, НАКОНЕЦ, ОПУСКАЕТСЯ (ЭПИЛОГ)
И когда настала 1002-я ночь, Шахразада сказала:
— Дошло до меня, о великий царь, что Рыжие Баки и Сенатор, сговорившись, пустились в Оберлин. В ту же ночь они прибыли на аэровокзал…
— Куда, куда? — спросил падишах.
— В такое место, откуда отправляются пассажирские самолеты.
— А что такое «самолеты»?
— Это железные птицы, которые — велик Аллах! — переносятся с места на место с огромной скоростью. На такой птице они отправились в штат Охайо, не подозревая, что в этом же самолете находится профессор. Но он-то отлично знал, кто его попутчики.
Рано утром они уже были в Оберлине. Добравшись до университетского городка. Рыжие Баки и Сенатор потратили немало времени на разведку. Городок пустовал, студенты и преподаватели разъехались на каникулы. И здесь они выяснили две существенные вещи. Первое: корпус и номер квартиры, где живет Моррисон. Второе: профессор прибыл раньше их и через два с небольшим часа отбыл в неизвестном направлении. Им оставалось только почесать в затылках.
— Все же, я думаю, что складывать оружие не следует, — после долгого раздумья заявил Сенатор. — У него же должна оставаться дома эта самая, как ее… документация, какие-то данные о его секрете, записи.
— А что тебе в этих записях, если бы они и были? — ехидно заметил Рыжие Баки. — Ты ведь и простых дробей не знаешь.
— Для этого есть сведущие люди, — сказал Сенатор. — В общем, мы должны нынче ночью нанести визит. Какие-нибудь следы да обнаружатся. Университетский городок почти пуст, риск невелик…
В ту же ночь они без приглашения проникли в квартиру профессора, где не было ничего ценного, кроме книг. В комнате, где находилась личная библиотека профессора, они обнаружили десятка полтора небольших ящиков, на иных из которых было написано: «Механический конструктор», а на других «Радиотехнический конструктор для юношества».
Ящики были сложены в аккуратную пирамиду, а наверху лежала записка:
«Джентльмены удачи! Если вам требуется техническая документация, вы найдете ее на стеллаже у окна, полка 12. Это толстая книга в зеленом переплете под названием «Теория вероятностей». Там сказано все, нужно только пошевелить мозгами.
В ящиках находится то, что еще вчера было электронным мозгом…»
— Подожди! — снова прервал падишах. — А это что еще за чертовщина?
— Это, о великий государь, механический джинн, который считает со сверхъестественной быстротой. Итак: «то, что еще вчера было электронным мозгом, помогавшим мне осуществить операцию «Стипендии». Сейчас это куча мертвых деталей вместо почти мыслящего устройства, носившего красивое женское имя «Джоана». Если сможете — соберите вновь.
Искать меня — такое же бесполезное занятие, как решать задачу о квадратуре круга.
Маэстро грандиозо».
В этот самый момент Рыжие Баки и Сенатора накрыли детективы, предупрежденные о визите профессором Моррисоном.
И вот, о мой прекрасный повелитель, история о тугоухом игроке, столь удивительная, что достойна быть записана для назидания иголками в уголках глаз.
Нам остается добавить к этой истории совсем немного.
Незадолго до начала нового учебного года в газете «Оклахома геральд», а также в студенческой многотиражке появилась следующая информация:
«Лицо, пожелавшее остаться неизвестным, внесло на текущий счет Оберлинского университета весьма крупную сумму, выражающуюся шестизначной цифрой, с тем, чтобы указанная сумма была обращена на стипендии студентам. Единственное, условие, чтобы деньги были распределены под контролем комитета студентов.
Как известно, в этом году ввиду сокращения в федеральном бюджете расходов на высшее образование большое число студентов лишилось стипендий. Теперь, благодаря щедрому дару неизвестного мецената, более 200 студентов последнего курса Оберлинского университета получат возможность завершить высшее образование».
А дальше? Мы когда-нибудь расскажем об этом: как в силу не совсем обычных обстоятельств открытие профессора Моррисона стало достоянием гласности и какие чрезвычайные последствия это имело. Как нашли свою естественную кончину азартные игры (уцелела только интеллектуальная игра в бридж) и профессиональные игроки и шулеры были вынуждены переключиться на политическую деятельность. Как человечество вынуждено было довольствоваться игрой, в которую играли еще в каменном веке («Угадай, кто ударил?»), пока на основе «метода Монте-Карло» не были изобретены принципиально новые игры, в которых сперва объявляется результат, а потом уже начинается сама игра («Поросенок, вперед!», «Кувырк слева», «Курочка-ряба» и другие).
Но это, впрочем, относится уже к области чистой фантастики…