Варрик нахмурился, его золотые глаза вспыхнули в темноте:
— И что, их уже не вернуть?
— Нет. — Гарт покачал головой. — Только сжечь, иначе они восстанут. И будут восставать... Снова и снова.
Эсмеральда шёпотом прочитала молитву, ее пальцы сложились в священный жест. Гилен же просто слушал, отмечая каждую деталь, каждую эмоцию на лицах рассказчика.
— А что насчёт Древ? — внезапно спросил он, и в воздухе повисло напряжение.
Гарт вздрогнул, его глаза расширились от ужаса.
— Откуда ты...?
— Догадался, — спокойно ответил Гилен, не отводя взгляда.
Гарт задумался, потом тяжело кивнул, будто принимая какое-то решение:
— Древа... это как сердце тумана. Вместо древесины там плоть, а вместо древесного сока — густая проклятая кровь. Оно будто само по себе живое. — Он сглотнул. — Там, где они растут — твари сбиваются в стаи. Тысячами. И защищают их, как псы цепные.
Торин нахмурился, скрестив массивные руки:
— Значит, чтобы добраться до корня Хвори — нужно пройти через них.
— Да. И это... — Гарт замолчал, его взгляд стал пустым, будто смотрящим сквозь время и пространство, вспоминая что-то ужасное.
— Там, возле Древ... шепот становится голосами. Они зовут тебя по имени. Знают всё. — Его голос стал едва слышным.
Лирия вздрогнула, инстинктивно прижалась к Арнольду, будто в поисках защиты. Гилен же задумался, его глаза за стеклами очков сузились.
"Некромантия? Нет... что-то иное. Туман не просто воскрешает — он перерабатывает. Трансформирует. Как кузнец перековывает меч. Это не просто развитие через поглощение жизненных сил, это извращение Жизни и Смерти".
Гарт встряхнулся, снова стал грубым и резким, будто стряхивая с себя эти воспоминания:
— Но сейчас поход будет полегче. Мы с Героями идём. У них защита есть, которой они делятся со своими отрядами. — Он хмыкнул. — Но это значит, что будет тяжелее. Им всегда достается самое страшное.
Варрик хмыкнул, потирая подбородок:
— Ну, нам бы тоже не помешала защита, не хотелось бы там остаться.
— Тогда молитесь, чтобы Альрик вас не бросил, — резко ответил Гарт.
Тишина повисла тяжелым покрывалом. Каждый был погружен в свои мысли, представляя ужасы, которые их ждут.
Потом Гарт встал, его кости хрустнули. Он потрепал Гилена по плечу, взгляд его стал почти отеческим:
— Ладно, пора идти спать. Завтра тяжёлый день, если прибудем вовремя.
Тишина нижней палубы нарушалась лишь ритмичным скрипом гамаков и монотонным гулом волн, методично бьющихся о борт "Морской Цитадели". Гилен лежал с открытыми глазами, его зрачки мерцали в полумраке, отражая слабый свет рунных фонарей. Пальцы его были сплетены на груди, будто в молитве, но мысли были далеки от божественного.
"Чёрная Хворь... кто-то дерзнул переписать сами основы Жизни и Смерти. И Хранителям, должно быть, это пришлось не по нраву".
Он медленно перевернулся на бок, ощущая, как гамак покачивается в такт корабельной качке.
"Старшие боги всегда карали тех, кто посягал на их порядок. Но кто же осмелился бросить им вызов? И... зачем?"
Его обострённый слух уловил приглушённые голоса сверху — Альрик и старшие офицеры обсуждали что-то на капитанском мостике. Слова доносились обрывками сквозь толстые палубные перекрытия:
— ...только святым огнём. Никакие руны не пробьют эту мерзость...
— А если они снова отрастут? — встревоженно перебил чей-то голос.
— Тогда сожжём снова. И снова. Пока не останется пепла, — холодно ответил голос, который мог принадлежать только Альрику.
Гилен чуть усмехнулся в темноте.
"Они борются с симптомами, с последствиями. А нужно искать источник заразы".
Но пока что это не его забота. Он закрыл глаза, погружаясь в лёгкую дрему, сохраняя при этом бдительность хищника.
С первыми лучами солнца верхняя палуба ожила. Наёмники строились в чёткие колонны — золотые и мифриловые ветераны двигались с отработанной точностью, их доспехи звенели в унисон шагам. Добровольцы, или скорее те "счастливчики", кто вызвался в эту самоубийственную авантюру, старались не отставать, но их нервозность выдавали дрожащие руки и бегающие взгляды.
Гаррик выкрикивал команды, его шрам подёргивался от напряжения. Гилен и "Пламенный Щит" стояли в стороне, наблюдая за отработкой манёвров. Торин скрестил свои могучие руки, его бас прозвучал глухо:
"Им понадобится нечто большее, чем строевая выучка, и у них это есть. У них есть стремление защитить свой мир".
Через несколько дней напряжённого плавания на горизонте показалась земля — вернее, то, что от неё осталось.