"Это уже не просто разведка".
"Нужно уничтожить. Сжечь дотла. Стереть с лица земли".
Он вышел из-за дерева, намеренно громко ступая по хрустящему валежнику. Монстры замерли. Десятки желтых, красных, бесцветных глаз уставились на него. Потом, как один, ринулись к нему.
Моргенштерн взвыл в воздухе, цепь протянулась, как змея, и шипы впились в морду первой крылотени. Череп хрустнул с удовлетворяющим звуком, похожим на разламываемый орех. Тварь рухнула, брызги теплой крови окатили Гилена, оставив на лице алые потеки.
Цепь свистнула, описывая смертельную дугу. Бармагист даже не успел втянуть щупальца - чугунный шар размазал его по земле, словно спелый плод. Кишки вспоролись, выпуская наружу зловонную массу. Запах гнили и железа ударил в нос, но Гилен лишь стиснул зубы.
Но их было слишком много. Слишком. Коготь древоборца рванул Гилену по спине - плащ разорвался с шелковистым звуком, кожа вспыхнула белой горячей болью.
Кровавый Шов! Нити его собственной крови вплелись в рану, стягивая плоть, как самые искусные хирургические нити. Но этого мало. Слишком мало. Гилен глубоко вдохнул, чувствуя, как в легкие врывается запах крови, пота и смерти.
"Хар-Гаал".
Кровь убитых монстров вскипела, поднялась алым туманом, втянулась в его кожу, как вода в сухую землю. Сила хлынула в жилы, горячая, пьянящая, опасная.
Моргенштерн взревел, снося голову кристалломорфа. Осколки взрывались в воздухе, острые как бритвы, царапая лицо. Гилен крутанулся на месте, цепь смела ноги у двух крылотеней. Они завизжали, падая - тут же добиты пяткой в горло. Хруст хрящей был коротким и влажным.
Кровь. Пот. Боль. Он танцевал среди них, этот танец смерти, отточенный годами сражений. Каждый шаг - удар. Каждый взмах - смерть. Кровавый Туман вился вокруг, скрывая, обманывая, помогая.
Монстры не понимали, куда бить. Они рвали пустоту когтями и клыками, а Гилен уже был за спиной. Последний бармагист взвыл, когда чугунный шар раздавил его позвоночник с звуком ломающихся веток.
Гилен стоял, тяжело дыша, среди груды трупов. Тело ныло, мышцы горели, но раны уже затягивались. Кровь врагов кормила его, давала силы. Осталось только одно. Войти в пещеру.
Он сделал шаг вперед, к темному провалу в склоне холма. В пасть чудовища.
Тьма сомкнулась за спиной, словно живой организм, поглотив последний отблеск тусклого света. Но для Гилена этой непроглядной мглы не существовало. Его рубиновые глаза, скрытые за тончайшими линзами из дымчатого кварца, видели каждый изгиб влажных каменных стен, каждую трещину в породе, каждую почти невидимую нить магических ловушек.
Воздух в пещере вибрировал от древней магии. Руны, сотканные из сизого дыма, мерцали в пустоте, сплетаясь в смертельные узлы, готовые разорвать неосторожного путника на клочья.
— Примитивно, — прошептал он, и его голос, тихий и насмешливый, отразился от стен множеством эхо.
Пальцы сжались в жесте, и Кровавый Туман выполз из-под кожи, тонкие алые нити поползли по влажному камню, вплетаясь в узоры заклятий. Руны исказились, вспыхнули ослепительным синим пламенем и погасли, оставив после себя лишь горький запах сожженного воздуха.
Ловушки пали одна за другой, как карточный домик под дуновением ветра.
Чем глубже он продвигался, тем страннее становилась пещера. Монстров больше не встречалось — лишь проклятия, висящие в воздухе, словно невидимая паутина, сотканная из злых намерений. Для обычного глаза — незримые, но для Гилена — ясные, как строки кода в прозрачном стекле. Он разорвал их одним резким движением руки, будто сбрасывая с себя невидимые оковы.
И в этот момент — услышал. Сначала — лязг. Сухой, костлявый звук, будто кто-то трясет мешок, набитый старыми ключицами и позвонками. Потом — скрежет. Отвратительный, как нож по стеклу, звук кости, трущейся о кость.
И наконец — они появились. Костяные химеры. Не просто скелеты, не обычные мертвецы — нечто гораздо, гораздо хуже.
Склеенные из обломков десятков разных существ, с лишними конечностями, торчащими под неестественными углами, с челюстями, растущими прямо из ребер, с пустыми глазницами, пылающими ядовито-зеленым огнем. Их движения были резкими, прерывистыми, будто кто-то дергал за невидимые нити, управляя этим костяным ужасом.
Их было десятки. И они шли прямо на него, лязгая челюстями, скрежеща когтями по камню.
Рубиновый отступил в узкий проход, прижавшись спиной к холодному, покрытому слизью камню. Его дыхание оставалось ровным, но в глазах вспыхнул холодный огонь.