Возвращаться в город не вариант - там его ждали только кандалы и допросы, а Древо тем временем продолжало бы расти.
"Время на исходе. Древо почти пробудилось. Если не сегодня - завтра будет поздно".
Гилен выпрямился, проверяя оружие. Моргенштерны висели на поясе, тяжелые и надежные. Меч в ножнах - на крайний случай.
"Значит... снова в бой".
Он сделал глубокий вдох и шагнул вперед, навстречу своей судьбе.
Гилен опустился на корточки, закрыв глаза, и мир вокруг растворился. В темноте за веками вспыхивали образы бесчисленных битв, техник, однажды им придуманных и подаренных бесчисленным мирам. Пальцы непроизвольно сжимались, будто ощущая вес невидимого оружия.
"Кровавый Вихрь" — стиль для парных моргенштернов возник в сознании четкой последовательностью движений.
Короткие, резкие удары, вращение цепей, постоянное движение — как смерч, сметающий все на пути. Главное — не дать окружить себя. Держать дистанцию. Превратить пространство вокруг в зону смерти.
Он встал, медленно разминая плечи, и взял оружие в руки. Цепи мягко звякнули, чугунные шары покачивались, словно нетерпеливые хищники. Начались пробные связки:
"Разящий Шквал" — двойной удар по пересекающимся дугам, где один шар бьет в голову, второй — в колени, ломая баланс противника.
"Жернов" — широкое вращение цепей вокруг себя, создавая смертоносный барьер из свинца и стали.
"Кровавая Петля" — коварный прием, когда цепь обвивает конечность противника, а резкий рывок ломает кости с сухим хрустом.
Каждый приём он повторял снова и снова, пока мышцы не начали гореть от напряжения, а на ладонях не выступили кровавые мозоли.
Солнце прошло по небу, отмечая течение времени жаркими лучами. Несколько часов ушли на отработку движений — плавных, как вода, и резких, как удар змеи.
Гилен представлял себе толпу монстров — их горящие глаза, клыки, когти. Атаку со всех сторон, непрерывный бой, где каждая секунда промедления — смерть.
"Если остановлюсь — умру. Если замешкаюсь — не будет второго шанса".
Он крушил воображаемых врагов, вплетая в движения Кровавый Туман — алые нити танцевали в воздухе, сливаясь с ударами, чтобы в реальном бою не тратить драгоценные мгновения на раздумья.
К вечеру его руки дрожали от усталости, одежда прилипла к спине, но стиль отточился — каждое движение стало точным, выверенным, почти инстинктивным.
Выбрать легкий путь? Нет. Он стоял на развилке, всматриваясь в две тропы. Одна — извилистая, почти пустая. Другая — прямая, но кишащая движущимися тенями.
"Ловушки — это непредсказуемо. Магия древних, спрятанная в земле, в воздухе, в самом камне. А монстры… монстры хотя бы понятны. Их можно разбить. Можно перехитрить".
Тяжёлый маршрут. Прямой. Жестокий. Но честный. Гилен поправил плащ и шагнул вперед. С первых же шагов орда набросилась на него, как голодные псы на окровавленный кусок мяса. Бармагисты с щупальцами, покрытыми язвами. Крылотени, чьи когти блестели ядом. Древоборцы, скрипящие ветвями-хлыстами — волна за волной, нескончаемый поток.
"Кровавый Вихрь" заработал в полную силу.
Моргенштерны взревели, круша черепа, ломая кости, разрывая плоть. Цепи свистели, описывая смертельные дуги, чугунные шары оставляли после себя лишь груды искалеченных тел.
Но их было слишком много. Коготь распорол плечо, оставив глубокую рваную рану. Зуб впился в бедро, пробив мышцу. Боль вспыхивала белым огнем, но Кровавый Шов тут же затягивал раны алыми нитями, а поглощённая кровь врагов подпитывала его, давая силы продолжать.
Два часа непрерывного боя. Тело ныло, каждая мышца горела, но он продолжал, зная, что остановка — смерть. И вот она снова — пещера, черный зев в склоне холма. Но теперь перед ней стояли стражи. Сотни костяных химер, выстроившихся в идеальные ряды. Не шевелятся. Ждут.
"Прямой бой — смерть. Даже я не выдержу такого".
Гилен вдохнул, ощущая вкус крови на губах, и рванул вперёд. Он не стал драться — это был бы самоубийственный поступок. Вместо этого — бежал, уворачиваясь от ударов, прорываясь сквозь строй, используя каждый сантиметр пространства.
Моргенштерны крушили тех, кто вставал на пути, разбивая кости, сметая преграды. Туманный Сдвиг — и он прошёл сквозь строй, оставив химер бить воздух, их костяные клинки кроша камень вместо плоти.
Ещё рывок — и вот он внутри, в темноте пещеры. Отступать некуда. Только вперёд. Пещера сужалась, сжимаясь, как горло, потом неожиданно расширялась, открывая новые ходы. Ловушки вспыхивали синим пламенем — летящие шипы, ядовитые иглы, сжимающиеся стены — но Гилен обезвреживал их на ходу, его Алый Взгляд видел каждую западню.