— Пусть говорят, что это была стража. — Его голос был тихим, но каждое слово звучало четко, как удар клинка по стали. — Не я.
Стражники переглянулись. В их взглядах мелькало недоумение, облегчение, а у некоторых — жадный интерес. Один из них, худощавый лучник с колчаном за спиной, слишком пристально рассматривал Гилена, его глаза сузились, будто пытаясь разглядеть что-то за черными стеклами очков.
Гилен медленно повернул голову в его сторону. На мгновение их взгляды встретились — и лучник резко отвел глаза, будто обжегшись, его рука непроизвольно потянулась к амулету на шее.
Рубин подошел к девушке. Миара вздрогнула, но, к своему удивлению, не отступила. Ее глаза, широко раскрытые, смотрели прямо на него, в них читалась целая буря эмоций — страх, любопытство, что-то еще...
— Я бы не стал ничего делать, если б не пришлось. — Его голос звучал ровно, без привычной ледяной отстраненности. — Бояться меня не надо.
Дед хмуро наблюдал за ними, его пальцы сжимали посох, но после паузы он кивнул, словно принимая какое-то решение.
— Ладно, парень. Ты спас нас — значит, пока что свой. — Но в его хрипловатом голосе все еще звучала тень сомнения, осторожность дикого зверя, который не до конца доверяет даже своему спасителю.
Миара же сделала маленький шаг вперед, ее рука дрогнула, будто она хотела дотронуться до Гилена, но в последний момент опустилась. В ее взгляде появилось что-то новое — не страх, а скорее жалость, словно она вдруг увидела в этом холодном убийце что-то человеческое.
Гилен молча вернулся на свой пост, его плащ мягко колыхнулся и замер, будто сама тень успокоилась после бури. Он занял привычную позицию - спина прямая, руки скрещены на груди, черные очки непроницаемо отражали слабый свет звезд. Караван между тем продолжил движение, колеса повозок глухо поскрипывали на ухабистой дороге, будто жалуясь на свою участь. Мулы шли, опустив головы, их уши все еще подрагивали от недавнего ужаса.
Ночь обрела странную, зыбкую тишину. Лишь изредка ее нарушал шепот листьев, переговаривающихся между собой, и далекое уханье ночной птицы - то ли предупреждение, то ли насмешка. Звезды мерцали холодным, равнодушным светом, а луна, уже скрывшаяся за горизонтом, оставила после себя лишь серебристый отблеск на траве, словно призрачное воспоминание о недавней кровавой бойне.
Гилен заметил движение в лесу - нечто ящероподобное, низкорослое, с перепончатыми лапами и выпученными, немигающими глазами. Существа прятались в тени деревьев, их чешуйчатые спины сливались с корой, но мутно-зеленые ауры выдавали присутствие, пульсируя в такт их учащенному дыханию.
— Там что-то есть, — спокойно предупредил он, даже не повышая голоса, но каждое слово прозвучало четко, как удар колокола в ночной тишине.
Охрана среагировала мгновенно - годы совместных походов выработали у них почти животную синхронность. Разведчики выпустили стрелы с разведывательными заклинаниями, и вскоре в воздухе вспыхнули бледно-зеленые огоньки, осветив несколько сгорбленных фигур с длинными цепкими пальцами.
— Болотные тени, — пробормотал один из стражников, плюнув под ноги. Его пальцы нервно постукивали по рукояти меча. — Трусливые падальщики. Не нападут, если не почуют слабину.
Но его глаза все равно беспокойно бегали по опушке леса, а левая рука непроизвольно тянулась к амулету на шее.
Остаток ночи прошел в мелких стычках - на караван то и дело набрасывались слабые твари, привлеченные запахом крови и страха. Гилен не вмешивался, стоя в стороне, как безмолвный наблюдатель. Охранники же, будто желая доказать свою значимость после недавнего унижения, сражались с удвоенной яростью, особенно когда рядом оказывались женщины из каравана. Их удары были грубыми, неистовыми, лишенными изящества, но эффективными - трупы тварей оставались лежать на дороге, пока караван медленно продвигался вперед, оставляя их позади.
С первыми лучами рассвета караван остановился. Богатые купцы развернули походные шатры из дорогой ткани, их слуги проворно разожгли костры и принялись готовить еду - запах жареного мяса и свежего хлеба разносился по лагерю. Простые путники, уставшие за ночь, расположились прямо на земле: кто-то кормил вьючных животных, кто-то дремал, свернувшись калачиком у повозок, прикрыв лицо от солнца потрепанными плащами.
Когда Гилен вернулся к их повозке, Миара робко подошла к нему, ее босые ноги осторожно ступали по жесткой траве. В руках она держала сверток с едой - теплый хлеб с хрустящей корочкой, толстый кусок копченого мяса с розовыми прожилками и несколько горстей сушеных ягод.