Караванщики в потрепанных дорожных плащах с нетерпением постукивали ногами, их загорелые лица покрыты слоем дорожной пыли. Они перебрасывались короткими фразами, поглядывая на стражу — когда же наконец начнется досмотр.
Наемники в потертых, но добротных доспехах с выгравированными гербами гильдий громко переругивались, хвастаясь недавними подвигами. Один, с перевязанным глазом, размахивал руками, демонстрируя, как он "разрубил того тролля пополам одним ударом".
Крестьяне с телегами, доверху груженными мешками зерна и бочонками яблочного сидра, робко жались к стенам. Их загрубевшие пальцы нервно теребили веревки, крепящие груз — видно было, как они боятся случайно задеть кого-то важного.
Авантюристы всех мастей терпеливо ждали своей очереди. Загорелый эльфийский следопыт, его длинные волосы заплетены в боевые косы, лениво попивал эль из походной фляги. Рядом угрюмый дварф с татуировками рудокопов на мощных руках мрачно ковырял ножом в деревянной кружке.
Здесь же толклись торговцы-одиночки с перекинутыми через плечо лотками, бродячие артисты с дрессированными огненными лисами, и подозрительные типы в глубоких капюшонах, явно предпочитающие оставаться незамеченными.
Спустя несколько часов томительного ожидания Гилен наконец подошел к воротам. Стража работала четко, как хорошо отлаженный механизм. Главный досмотровый артефакт — металлический диск с пульсирующими в центре рунами — излучал мягкое голубое сияние.
Гилен мгновенно считал код устройства:
[Обнаружение скрытого]
[Развеивание иллюзий]
[Распознавание маскировки]
Когда артефакт поднесли к нему, он почувствовал легкое покалывание на коже — будто сотни невидимых иголок на мгновение коснулись его ауры. Но ничего не произошло.
"Интересно... В любом случае мне бояться нечего, иллюзий и маскировки на мне нет"
Стражник, мужчина с орлиным носом и бледным шрамом на щеке, кивнул и небрежно махнул рукой, пропуская его внутрь.
Город поразил его с первых же шагов. Дома здесь не просто строили — их творили. Каждый фасад был произведением искусства: резные дубовые балконы с фигурками мифических существ, витражи, переливающиеся всеми цветами радуги, живые вьющиеся растения, которые по магическому велению оплетали стены, создавая причудливые узоры.
Фонарные столбы светились мягким голубым светом — руны на них не только освещали улицы, но и наполняли воздух тонкими ароматами: то морского бриза, то свежескошенной травы, то цветущей сакуры.
Мостовые выложены разноцветной плиткой, а под ногами мерцали вкрапления светящегося камня — они не только указывали путь в темноте, но и создавали причудливые узоры, меняющиеся в зависимости от угла зрения.
Даже простые прохожие выглядели как знатные горожане из других мест: расшитые серебряными нитями плащи, драгоценные украшения с мерцающими камнями, изысканное оружие в богато украшенных ножнах на поясах.
Гилен направился в ближайшую таверну — "Пьяный единорог", если судить по вывеске с изображением сонного мифического существа.
Внутри пахло жареным мясом с розмарином, пряным элем и древесной смолой, которой пропитались старые балки. За стойкой стоял дородный трактирщик с роскошными усами, закрученными вверх — он ловко жонглировал тремя кружками, не пролив ни капли.
— Свободные комнаты есть? — спросил Гилен, слегка наклонив голову.
— Есть, конечно, дорогой гость! — трактирщик ухмыльнулся, его глаза-щелочки оценивающе скользнули по скромному дорожному плащу Гилена. — Тридцать серебряных за ночь. С завтраком.
Гилен едва заметно поднял бровь.
"Дорого. Слишком дорого для такого места".
Он молча развернулся и вышел на улицу, где его сразу окружили запахи города — жареные каштаны, свежий хлеб, морская соль. Углубляясь в лабиринт улочек, он начал поиски чего-то более... соответствующего его скромным потребностям.
Гилен опустился на холодную каменную лавочку у фонтана, где струи воды переливались всеми оттенками заката — от янтарного до кроваво-красного. Городской шум — смех прохожих, крики уличных торговцев, звон колоколов — обрушивался на него со всех сторон, но в его сознании царила глубокая, нерушимая тишина.
"Альдерсгейм огромен. И я здесь чужой".
Его пальцы непроизвольно сжали сверток, подаренный Миарой. В памяти всплыло ее лицо — робкая улыбка, теплые карие глаза, дрожащие руки, протягивающие этот скромный дар.
"Если я приду к ним, опасность может последовать за мной".