Он рванул кусок плоти, злобно прожевывая, будто это была плоть всех его обидчиков.
— После недели голода... съел крысу. И проснулось... желание рвать их всех.
Последние слова он выплюнул с такой горечью, что даже воздух вокруг покоробило, будто сама реальность не выдержала этой ненависти. Гилен молча наблюдал, его лицо оставалось каменной маской, но в глазах что-то промелькнуло — понимание? Признание? Или просто оценка нового инструмента в своих руках?
Карлос облизал последний клочок мяса с кости, его язык скользил по зазубренным краям, выскребая каждую каплю питательной плоти. С шумным чмоканьем он отбросил обглоданную кость и разочарованно хмыкнул, вытирая липкие пальцы о грязные штаны:
— Ничего не дало. — Его голос звучал как скрип несмазанной двери. — Ну и ладно... хоть наелся.
Он похлопал себя по животу, но тут же зашипел, скривившись от внезапной боли — рёбра, сросшиеся не до конца, напомнили о себе резким уколом. Нога ныла при каждом шаге, будто в костях застряли осколки стекла.
— Пожирание... — проскрипел он, плюнув кровавой слюной, — оно такое... медленное. Не развивается, как надо...
Гилен стоял неподвижно, как изваяние из черного гранита. Его голос, ровный и безэмоциональный, тем не менее содержал в себе нотки учителя, раздраженного наивностью ученика:
— Это профильный навык. — Он сделал паузу, давая словам проникнуть в сознание. — Он не будет развиваться как твои жалкие иллюзии.
Внезапным движением он повернулся, поймав взгляд Карлоса — их глаза встретились, и карлик почувствовал, как по спине пробежали ледяные мурашки.
— Выбирай жертв с умом. — Каждое слово падало, как камень в бездонный колодец. — Если сомневаешься — лучше свари из них суп.
Тишина повисла между ними, наполненная лишь шорохом листьев и далеким уханьем совы.
— А то однажды проснёшься с жабьими глазами на спине.
Карлос непроизвольно поёжился, его пальцы сами собой потянулись к острым зубам, будто проверяя, не начали ли они уже меняться.
Гилен поднял руку, и воздух вокруг замерцал — Кровавый Туман сплетался в сложные символы, не обладая магией, но создавая совершенную иллюзию таковой.
— Любой навык — это не кнопка. — Его голос приобрел металлический оттенок. — Это инструмент.
Он окутал себя Туманом полностью, и в клубящейся дымке засветились лишь два рубиновых глаза. Голос зазвучал отовсюду и ниоткуда сразу, как шепот из потустороннего мира:
— Иллюзии можно вплести в себя. — Туман сгустился, принимая очертания то высокого эльфа, то горбатого старика. — Не просто прятаться — а становиться кем-то другим.
Карлос уставился на это превращение, его маленькие глазки расширились до предела, отражая танцующие образы. Губы беззвучно шевелились:
— ...Карлос так не умеет.
— Потому что не думал о подобном раньше.
Внезапно Туман коснулся Карлоса — и мир перевернулся. Гилен использовал Туманный Сдвиг, поменявшись с ним местами. Карлос вскрикнул, схватившись за голову — его вестибулярный аппарат взбунтовался против этого внезапного перемещения.
— Ты пользовался иллюзиями, как дубинами. — Гилен стоял теперь позади него, его голос звучал прямо в ухе. — Без фантазии. Просто лупил ими наотмашь.
Карлос задумался, его пальцы нервно дёргались, будто пытаясь ухватить невидимые нити вдохновения. Вдруг он хлопнул себя по лбу со звоном, который отозвался легким эхо:
— А если...
По дороге, петляющей между вековых деревьев, Карлос экспериментировал с новым пониманием. Его лицо то вытягивалось в лошадиную морду, то округлялось до детской пухлости. Кожа переливалась от мертвенной бледности до здорового смуглого оттенка. На мгновение даже глаза стали миндалевидными и зелеными, как у лесного эльфа.
— Карлос теперь... кто угодно! — он хихикал, как ребенок, впервые получивший волшебную палочку, его голос менялся вместе с обликом — то басовитый, то писклявый.
Гилен не улыбнулся — его лицо оставалось каменной маской. Но в глубине рубиновых глаз что-то мелькнуло — возможно, отблеск удовлетворения от того, что этот упрямый ученик наконец-то начал понимать.
Глава 18
Тропа, петляющая между вековых дубов, внезапно показалась Гилену подозрительно пустынной. Он замедлил шаг, его рубиновые глаза сузились до тонких щелей, анализируя каждую деталь. Что-то здесь не сходилось — слишком тихо, слишком... предсказуемо.
Рядом Карлос продолжал свои эксперименты с иллюзиями. Его нос то вытягивался в птичий клюв, то становился пуговкой; волосы меняли цвет от огненно-рыжего до иссиня-черного; даже походка трансформировалась — то вразвалочку, то изящной поступью аристократа. Но Гилен видел сквозь эти наслоения — будто смотрел на голограмму, где каждая строка кода была для него прозрачна.