— Сколько ещё будешь притворяться, Мардок? — голос Гилена прозвучал спокойно, но в нем чувствовалась стальная хватка, готовая в любой момент сомкнуться.
"Карлос" замер, как заяц перед удавом. Затем медленно поднял голову — и в этот момент с него словно спала маска. Страх исчез. Дрожь пропала. Вместо жалкого урода перед Гиленом стоял кто-то совершенно иной — уверенный, с насмешливым прищуром и холодным, как лезвие, блеском в глазах.
— А нельзя было ещё немного подождать? — губы Мардока Безликого растянулись в ухмылке, обнажив идеально ровные белые зубы. — Мне наконец-то стало весело. Ты даже представить не можешь, каково это — годами притворяться жалким карликом, только чтобы найти достойного... партнера.
Гилен усмехнулся, скрестив руки на груди:
— Я лишь догадывался. Ты хорош — но даже лучшие маски имеют изъяны. Твой "Карлос" слишком часто забывал о своей маске, да к тому же такое обращение к себе в третьем лице... Мне показалось, что иногда ты переигрываешь.
Мардок рассмеялся — звонко, искренне, будто услышал лучшую шутку в своей жизни:
— Любопытство было взаимным, знаешь ли. В канализации я действительно хотел подчинить тебя... — его глаза сверкнули, — но твой разум оказался крепче адамантитовых врат. Интересно, что за силы стоят за тобой?
Он сделал шаг ближе, изучая Гилена с неподдельным интересом:
— Почему? Что защищает тебя от влияния даже таких, как я?
Гилен пожал плечами, он поправил шляпу и надел очки:
— Даже тебе это знать пока рановато. В мире есть не только боги... есть кое-что постарше.
Мардок почесал свою теперь уже идеально уложенную зелёную шевелюру — жест, сохранившийся от образа Карлоса:
— Слышал от богов шепотки о чём-то "Вечном"... — его голос стал тише, — но эти скряги редко делятся информацией. Особенно когда дело касается того, что может их... сместить.
Гилен прищурился, изучая своего собеседника:
— Правду рассказал о своём прошлом? Всю эту историю с плантацией, карликом-изгоем?
— Абсолютную правду, — Мардок кивнул, и в его глазах вспыхнули искры подлинных воспоминаний. — Знают её единицы... и все они мертвы. Кроме тебя, конечно.
Он внезапно стал серьёзным, его голос потерял все следы прежней насмешливости:
— А ты? Зачем помог "карлику-уроду"? Ведь видел же, что я... не совсем обычный.
Гилен усмехнулся, и в этой усмешке было что-то древнее гор:
— Видел миры, где "Пожиратели" становились чумой. Эти миры... — его глаза на мгновение вспыхнули, — выжигались дотла.
Он не стал уточнять, что именно его рука направляла тот очищающий огонь.
Когда стены города уже показались вдали, Мардок вдруг остановился и взмахнул рукой — его тело затрещало, искривилось, перестраиваясь с пугающей естественностью. Кости удлинялись, мышцы переплетались по-новому, кожа становилась гладкой, как мрамор.
Теперь перед Гиленом стоял высокий эльф с серебристыми волосами, ниспадающими до плеч, и холодными, как зимнее море, глазами. Никаких иллюзий — это была химерология в чистом виде, изменение самой плоти.
— Знаешь что-то о Чёрной Хвори? О Белегорне? — спросил Гилен, его голос звучал ровно, но в нем появилась едва уловимая напряженность.
Мардок нахмурился, его прекрасные черты исказила гримаса неприязни:
— Видел Старуху Сухонь. Она боялась... чего-то, что скрывалось за пеленой тумана. Говорила, что сказала тебе лишнего. Говорила, что теперь чувствует, будто за ней что-то наблюдает.
Он сделал паузу, измеряя Гилена взглядом, полным внезапного понимания:
— Этот "живой туман" — не просто проклятие. Он подчиняется... концентрации зла. Чему-то в самом его эпицентре. — Его губы искривились. — И если ты действительно собираешься туда...
Мардок внезапно ухмыльнулся, возвращаясь к своей привычной манере:
— Если хочешь узнать больше — стань сильнее. Мир раскрывает свои секреты только тем, кто может их... переварить.
Мардок развернулся, его серебристые волосы развевались на ветру, как знамя:
— Занимательное знакомство. — Он бросил последний взгляд через плечо, и в его глазах вспыхнул азарт охотника. — Возможно, ещё встретимся... когда ты будешь готов к настоящей игре.
И с этими словами его фигура растворилась в воздухе, оставив после себя лишь легкий аромат экзотических специй и чувство незавершенного диалога.