А скворчик нахохлился и весь день не пел, наверно, все думал: кто это, кроме него, так может петь? Зато на другой день с утра запел ещё лучше.
ПОКИНУТОЕ ГНЕЗДО
(Рассказ)
— Ребята, ребята! — вбежал в школу Никита. — Знаете, что я нашел?
— Что?
— На нашем огороде, в черёмухе, какая-то птичка гнездо свила. Снесла четыре яичка. Эх, какие красивые яички! Синие, с зелёными точками!
— В руки брал? — спросил Павел Петрович.
— Немножко потрогал. Чуть крупнее орешка!
— А птичку видел?
— Нет, не видел. Вот вернусь домой — увижу, — с гордостью сказал Никита.
— Не увидишь ты птички!
— Не увижу? Почему? — удивился Никита.
— Потому что птицы покидают гнёзда, если до них человек дотронулся, — пояснил Павел Петрович.
— Нет, не покинет, не покинет! — закричал Никита.
Прошла неделя, другая. Все птицы давно уже вывели птенцов. А маленькие синие яички в гнезде на черёмухе лежали остывшие, нетронутые. Так и не узнал Никита, какая это была птица.
ВОТ ЧУДЕСА!
(рассказ)
Жил я тогда на пасеке у деда Палюка. Как-то вечером собрался дед Палюк в баню и попросил меня залезть на чердак, достать веник. Дед Палюк ещё летом нарубил берёзовых веток, связал в веники и повесил сушить.
Поднялся я по лестнице на чердак и в темноте вожу рукой, ощупываю. В руку попало что-то мягкое, мохнатое. Что это? Боюсь — больше не трогаю этот мягкий комочек. Висит он на веревке. Что ж это такое?
Позвал я деда, спросил про комочек.
— Не знаю, — говорит. — Кроме веников, я ничего туда не вешал.
Поднялся он с фонарём на чердак.
— Хэй, — говорит дед Палюк, — как только сова их не заметила?
— А что это такое?
— Летучие мыши.
— Летучие мыши? А кто же их повесил сюда?
— Сами повисли. Видишь, как крепко вцепились в верёвку коготками. Спят они всю зиму, — говорит дед Палюк. — Не сидят и не лежат, а вот висят вниз головой и опят.
Я удивился. Птиц знаю, зверей всяких видел, а вот мышей, которые летают, да ещё вниз головой на чердаке спят, первый раз вижу! Вот чудеса!
ТАНЕЦ ЖУРАВЛЕЙ
(Рассказ)
В народе часто говорят: «Журавли танцуют», или: «Журавли свадьбу справляют». Это я давно слышал. Но как они танцуют, как справляют свадьбу, до сих пор своими глазами не видел.
Летом я часто слышу их голоса, иногда вижу их в поле, но только издалека.
Журавли — очень осторожные птицы. К ним никак нельзя приблизиться. Садятся они в поле, на гороховых посевах; одному журавлю поручают караулить, а другие в это время спокойно расхаживают и собирают горох.
Журавль-«караульщик» совсем не опускает головы, всё высматривает вокруг приближающихся людей или хищных зверей своими острыми глазами. Заметит и крикнет: «Курлы, курлы! Надо бежать! Опасность приближается!..» Тогда журавли все, один за другим, с криком взлетают. Сразу они не могут от земли оторваться и потому сначала, развернув крылья, бегут, подпрыгивая на своих длинных ногах.
Однажды летом мне всё-таки удалось понаблюдать за танцами журавлей. Случилось это вот как. На полях нашего колхоза есть болото. Там круглый год не высыхает вода. Поэтому на болоте часто можно видеть водоплавающих птиц. Другой раз и журавли садятся. И вот как-то утром я услышал их крики.
«Постой! — подумал я. — А не танцуют ли они?»
Быстренько собрался и побежал.
До самого болота поле было засеяно рожью. И хотя рожь уже была довольно высокой, но еще не успела зацвести. Я вышел в поле и, чтобы не заметили журавли, стал подкрадываться вдоль ржи.
Приблизился к болоту, смотрю — журавли, должно быть, уже напились и выходят из болота на более сухое место. Вышли и собрались в одно место в кружок. В это время журавль, оказавшийся посередине, вдруг закурлыкал и несколько раз весело подпрыгнул. Потом другой стал проделывать то же, за ним — третий. Подпрыгивают они и кричат. Окружавшие их журавли, тоже стали кричать и хлопать крыльями. Эх, прыгают! Эх, кричат!
Некоторые приседают да подпрыгивают, с места на место перескакивают, становятся друг другу под крыло. Подумаешь, что это не птицы, а артисты танцуют.
Увидев пляску журавлей, я так обрадовался, что совсем перестал прятаться от них. Встал во весь рост и поверх ржи наблюдаю. Очень уж интересно плясали журавли, и я не стерпел — захохотал.
Конечно, журавли меня заметили и, поднявшись с земли, улетели…
ДРУГ МИХАЙЛО
(Рассказ)
В липовом лесу находится пасека нашего колхоза. На этой пасеке вот уже несколько лет живут дедушка Ивусь и тётушка Натуся. Для них построен там домик. Летом дедушка Ивусь следит за пчёлами и ловит в реке рыбу. А зимой ходит на охоту.
Однажды я со своим приятелем Петей пошёл в этот лес за грибами. Когда мы подходили к пчельнику, стало уже смеркаться. А чтобы вернуться домой, нужно было несколько километров пройти тёмным лесом. Петя начал побаиваться. Я и сам немного робел, но решил не показывать этого: стыдно — я же старше его.
— Ты, наверно, боишься идти домой, — говорю я Пете. — Давай заночуем на пасеке. Может, дедушка Ивусь нас мёдом угостит…
Пошли мы к дедушке. Увидев нас, тётушка Натуся удивилась.
— Куда вы, ребятки, на ночь глядя идёте? — спрашивает.
— За грибами пошли, — отвечаем мы с Петей в один голос, — да вот заблудились…
— Грибов-то хоть нашли? Когда блуждают, обычно их находят много, — говорит тётушка Натуся.
— Найти-то нашли, да собирать не стали: всё искали дорогу домой, — отвечаем мы, снимая с плеч пустые кузовки.
И правда, мы несколько раз натыкались на грибные места, но ни одного гриба не сорвали. Петя не поспевал за мной и даже собранные до этого грузди растерял.
— Ах вы, детки, детки! — распекает нас тётушка Натуся. — Хорошо, что сюда попали. А то ведь ночью в лесу какого угодно зверя можно встретить. И волки, и медведи есть…
Через некоторое время подошёл и дедушка Ивусь.
— Э-э!.. — сердито произнёс он, увидев нас. — Вот, оказывается, кто это наделал! Сегодня здесь никого больше не было. Нет, ребятки, так нельзя, без спросу… Попросили бы, я и сам бы вам дал…
Мы никак не можем понять, о чём говорит дедушка.
— Нет, — отвечаю я, — мы ничего вашего не трогали.
— А не вы трясли яблоню, что за пасекой?
— Не-ет, мы и не видели эту яблоню.
— Удивительно! Кто же это сделал? — сокрушается пчеловод. — Я семь лет назад это дерево привил. Привитая ветка большая уже стала. В этом году яблоки уродились, но кто-то прошлой ночью сорвал их. Сильно, видать, трясли дерево: много яблок попадало. Сладкие все съедены, только кислые остались. А главное — ветки поломаны.
Мне показалось, что дедушка Ивусь всё ещё не верит нам. После этого и ночевать у пчеловода расхотелось. И хотя слова тётушки Натуси о том, что в лесу есть волки и медведи, испугали нас, мы всё же решили возвращаться домой. Очень уж задело за живое то, что сказал дедушка Ивусь про озорство.
Взяв свои кузовки, мы собрались было покинуть пасеку. Хорошо что вступилась тётушка Натуся.
— Ты, Ивусь, — сказала она, — не расстраивай ребят из-за своих кислых яблок. Видишь, на ночь глядя домой собрались идти?
— Нет, нет, я их не отпущу! Яблок не только кислых, а и сладких я не жалею. Но что ветки поломали — вот жалко, — принялся успокаивать нас дедушка Ивусь.
Потом он велел тётушке Натусе накормить нас и сам принёс плошку меда.
— Вот, — сказал он, — мёду отведайте. В этом году много собрали.
Мы поужинали, попили чаю с мёдом и устроились спать. Утром я проснулся ещё на заре, лежу и слушаю птичьи голоса. Совсем недалеко, где-то за пасекой, сова кричит: «Тьвик, тьвик!» Вдруг где-то рядом раздался треск сухих сучьев. Потом показалось, будто кто-то грузно упал. Я прислушался. Зашумело дерево, как в бурю. Что же это может быть такое? Наверно, заслышав этот шум, залаяла собака.