После завтрака надели дед и Алёша лыжи и пошли настоящую тайгу смотреть. А тайга была рядом, прямо у дверей сторожки и начиналась. Направо посмотришь — деревья, налево посмотришь — деревья прямо — тоже деревья. А за деревьями опять деревья.
Идут дед и внук, по сторонам посматривают.
— Ишь, зайцы-то что на снегу написали! — говорит дед. — Перед морозом бегают.
Много следов на снегу, а больше всего заячьих.
Тянутся цепочками: два круглых, два продолговатых, два круглых, два продолговатых.
— Хорошо зайцы пишут, — продолжает дед, — ровно, аккуратно. А ты, Алексей, что-то мне своих тетрадей не показывал. Красиво, поди, писать выучился?
Промолчал Алёша. С чистописанием-то у него как раз дела были неважные. У всех ребят ничего, а в его тетрадке не хотели буквы ровно стоять, за линейки лезли, то влево, то вправо валились, только что не плясали.
Вспомнил это Алёша и пригорюнился. А дед хитрый. Видит, что внук задумался, выспрашивать начал: как да что? Крепился, крепился Алёша — кому охота про себя плохое рассказывать, но дед всё выпытал. Расспросил внука, покурил и говорит:
— А мы эту беду поправим. Вон она, берёзка, твоя спасительница.
Скатились они с пригорка в ложбинку. Вынул дед нож и срезал у берёзки сухой сучок.
— Зачем сучок, дедка? — спрашивает Алёша.
— Я тебе из него волшебную ручку смастерю…
И смастерил.
Как вернулись они в сторожку, сел дед у печки и принялся с берёзового сучка тоненькие стружки состругивать.
Сначала Алёша просто ожидал, потом спрашивать стал:
— Скоро, деда?
А дед всё строгает да строгает.
Ждал, ждал Алёша — не дождался: уложила его бабка спать.
А тут сорока-соседка в окошко заглянула, увидела, что дед волшебную ручку мастерит. Полетела в своё гнездо и давай звонить вороне — новость сообщать.
— Два ноля тридцать пять? Это ворона?.. Здравствуй, ворона! Дед-лесник волшебную ручку мастерит, хочешь посмотреть?
— Кар-р! — отвечает ворона. — Р-разумеется хочу.
— Тогда лети скорее, — торопит сорока.
Подлетели они к окошку, заглядывают. А Алёша, хоть глаза закрыты, всё видит. Дед как раз ручку доделал, на стол положил.
— Кр-расота, — говорит ворона. — Давай, сорока, укр-радём!
Вскочил Алёша, огляделся. В окошко солнце заглядывает. Бабка у печи возится, деда нет, а на столе ручка лежит. Выстругал её дед, отшлифовал, перо вставил и даже ёлочки на ручке узором выжег. Хорошая ручка получилась.
— Бабушка, — позвал Алёша, — а чернила у вас есть?
— Да ты позавтракай сначала, — уговаривает бабка. — Успеешь ещё, попишешь.
— Что вы, бабушка, — говорит Алёша, — надо же попробовать.
Достала бабушка чернила, тетрадку в косую линейку из-за зеркала вынула.
Надел Алёша валенки на босые ноги — и к столу.
Стал писать. Что такое? Буквы то вкривь, то вкось валятся, за линейки вылазят. Так-то и старая, неволшебная ручка писала.
— А ну ещё попробую, — шепчет Алёша.
Макнул перо в чернильницу, поторопился и кляксу посадил. Вот тебе и волшебная ручка!
В это время дед с улицы заходит — дрова притащил. Увидел, что внук мается, заглянул в тетрадку и говорит:
— Эх, Алексей, Алексей, да разве так надо! Ты сядь хорошо, ручку правильно возьми, — как в школе учили. Вот так. А теперь слова волшебные запомни:
Пока будешь помнить волшебные слова, ручка хорошо писать будет, а как запамятуешь — тут уж волшебство не действует.
Повторил Алёша волшебные слова. Сел за стол, как в школе учили, ручку правильно взял и принялся снова писать. Старается, каждую буковку выводит. Там, где надо, — нажим делает, там, где надо, — тоненькую линию. Лучше получаться стало.
Бабка свои кастрюли оставила, руки о фартук вытерла, очки надела, подошла и любуется.
Три строчки Алёша написал неплохо, а дальше спешить стал, буква «б» хвостиком вильнула, буква «ф» кособокая вышла, а буква «н» захромала.
— Вот видишь, — говорит дед, — это ты волшебные слова забыл. Пока помнил — хорошо получалось, а как забыл — всё волшебство из ручки вышло.
Частенько после этого доставал Алёша тетрадь в косую линейку и ручку из берёзового сучка. И верно: пока помнил волшебные слова, пока не вертелся, не спешил, букву к букве аккуратно по линейке выводил, — всё шло, как надо. А как забывал — волшебство сразу кончалось, будто его и не было; то буквы, а то какие-то каракатицы получались.
Наконец пришло время домой возвращаться. Запряг дед лошадь. Бабка на крылечко вышла, сорока что-то на прощание прострекотала, и отправились Алёша и дед в город.