Доктор задал несколько, казалось бы, ничего не значащих вопросов и внимательно выслушал на них ответы, после чего резюмировал:
— Вы здоровы, голубушка, совершенно здоровы!
Вероника подозвала к трубке подругу и попросила доктора повторить.
— Здоровы, — повторил родственник и добавил, — только больше никому не рассказывайте, что виделись и разговаривали с Первой-женщиной-на-земле!
— Я понимаю, доктор, — уныло сказала Ветрова.
— Понимает она, понимает, — пробурчал тот, — ничего ты не понимаешь! Просто Лилит мне как-то говорила, что не любит афишировать свои связи.
— Что?! — воскликнула Вероника, но занятой доктор уже отключился.
Погодина исторгла возглас полнейшего изумления, плюхнулась в кресло и закрыла глаза.
В скорлупе, как догадалась Вероника.
— Прими позу эмбриона, — едко посоветовала она подруге.
— Этого не может быть потому, что никогда быть не может, — прошептала Эля.
— Знаешь, подруга, я тебя действительно с ней познакомлю, как только представится случай, — пообещала Вероника, больше не разъясняя Эльке ничего лишнего.
Вдруг случай не представится? Лилит обиделась и больше не появится в ее жизни. Такое тоже может быть. Ее случайное появление… Ах, да появление было не случайным! Лилит тоже бросил мужчина! И не просто бросил, а, как и Веронику, поменял ее на другую. Они приятельницы по несчастью. Теперь понятно, почему Первая-на-земле-стерва появилась у нее на кухне именно в тот день. Теперь все понятно. И где же она?! Ветрова давно созрела, чтобы согласиться.
Она попрощалась с медитирующей подругой и выскочила во двор, оттуда — на улицу.
Здорово повидались, ничего не скажешь. Если бы не ее родственник-эскулап, то Элька точно подумала бы, что Ветрова от горя лишилась рассудка, заведя себе вместо нормальной, виртуальную подругу. Но ничего, она действительно их когда-нибудь познакомит.
— Привет, — раздался голос Лилит совсем рядом.
Вероника огляделась вокруг себя: по улице спешили прохожие, не обращающие на нее никакого внимания, и уж точно не собирающиеся ее приветствовать. Мистика!
— Эй, я здесь!
Вероника повернула голову на зов. Какая же она глупая! Никакой мистики. Лилит звала ее из автомобиля, припарковавшегося рядом. Она была на дороге, а не на тротуаре! Все сверхъестественное объяснятся просто и понятно.
— Садись, — сказала Лилит, распахивая переднюю дверцу красного спортивного автомобиля.
Наверное, дорогущий, подумала Ветрова, с удовольствием усаживаясь рядом с Лилит.
— Как дела? — улыбнулась та снисходительно.
Неужели узнала про ее глупое неверие? Сомнения не украшают решительную девушку.
— Отлично, — пожала плечами Вероника. Узнала, так узнала. Ей нечего скрывать. — Я это, как ты просила, уже согласна!
— Замечательно! — тряхнула черными распущенными волосами Лилит и щелкнула пальцами. Автомобиль загудел, после чего рванул с места. — Прискорбный факт: скорость анализа и быстрота мышления у человека начинает снижаться как раз после двадцати семи лет. Так что для своего возраста ты размышляла вполне достаточно. Поедем в художественную галерею, — отвлекаясь от вождения, продолжала разговаривать с Ветровой Лилит. Вероника округлила глаза, указывая на дорогу. — А, это, — рассмеялась Лилит, — не переживай! Новейшая разработка американских ученых мозгов. Автомобиль автоматически объезжает препятствия на дороге, мы ни в кого не въедем при всем желании. Если даже захотим, то машина тут же заглохнет и встанет как вкопанная. Недоработка — въедут в нас. Но в этом случае они и будут виноваты.
— Я бы тоже такую водила, — честно призналась Вероника, вспоминая свою неудачную водительскую карьеру, загубленное сцепление отцовской «девятки» и его нелицеприятные высказывания по поводу того, что больше он ей машину никогда не даст.
— Скоро будешь, — пообещала Лилит, не переставая улыбаться.
— А что мы станем делать в галерее? — спросила Вероника, боясь оказаться там лишней.
Особой любви к живописи она никогда не питала.
— Нужно встретиться с одним мужчиной, — усмехнулась Лилит. — Не волнуйся, он тебе понравится!
— Зато я ему вряд ли понравлюсь, — смутилась Вероника, указывая на заношенные джинсы.
Сама Лилит выглядела безупречно: стильный брючный костюм цвета топленого молока выгодно оттенял ее иссиня-черные волосы и бездонно темные глаза.