Джеф закрыл бутылку, положил ее на место и пошел в сторону навеса, где лежал Пабло. Матиас сидел рядом с греком. Когда Джеф подошел ближе, он кивнул ему в знак приветствия.
Солнце еще не взошло, но ночная мгла уже начала рассеиваться. Джеф довольно ясно видел черты лица Матиаса и Пабло, лежащего на носилках. Спальный мешок покрывал его почти до груди. Лицо грека было неестественно бледным, глаза по-прежнему закрыты, щеки впали, а губы потрескались.
Джеф присел рядом с Матиасом. Некоторое время они оба молчали. Джефу нравился Матиас за то, что он никогда не торопился сам начинать разговор, как бы предоставляя эту возможность собеседнику. С ним было очень легко и довольно приятно общаться.
Им не надо было притворяться и придумывать что-либо, не надо было друг друга успокаивать и обнадеживать. Оба прекрасно понимали всю сложность ситуации, в которой оказались.
— Он явно хуже выглядит, — сказал Джеф.
Матиас посмотрел в сторону Пабло и остановил свой взгляд на лице грека, а потом кивнул.
Джеф провел рукой по волосам. Они были уже жирными и сальными от жары. От кожи начинал исходить кислый запах пота. Джефу ужасно хотелось принять душ. Это напоминало какую-то детскую неосуществимую мечту, когда до слез хочется чего-то, но прекрасно понимаешь, что это невозможно. Джеф попытался выбросить из головы мысли о прохладном душе и переключиться на более реальное желание — пить. Во рту все пересохло, а язык немного опух. Джеф подумал было о бутылке с водой, но он знал, что надо ждать, пока все не проснутся. Эти мысли неизбежно привели к воспоминанию о ночном воровстве Эмми. Ему определенно надо было поговорить с ней, убедить, что подобное больше не должно повториться. А может, и не стоит говорить об этом, может, правильнее будет сделать вид, что ничего не произошло. Джеф пытался придумать, как можно сказать об этом воровстве не прямо, а через какие-нибудь намеки, чтобы это не звучало чересчур грубо или резко. Однако он слишком устал и хотел пить, и не мог собраться с мыслями. Джеф вспомнил своего отца, который обладал удивительным даром выразить одним предложением то, на что иному человеку понадобилось бы прочитать целую лекцию. В его фразах, на первый взгляд простых и незатейливых, заключалась вся суть: «Не лги», или «Будь честен, даже если это тяжело», или «Бояться вовсе не стыдно». Но папы рядом не было, а сам Джеф не умел говорить так искусно и точно. Его вдруг охватил порыв чувств, теперь ему не хватало отца даже больше, чем пресловутого душа, о котором так мечтал несколько минут назад. Ведь отец, конечно, помог бы ему решить все проблемы, ответить на все вопросы.
Джефу исполнилось уже двадцать два года. Детство было еще близко. И это пугало его. Ведь так соблазнительно сейчас представить себя ребенком и ждать, что кто-то придет и решит все проблемы. Но Джеф прекрасно понимал, что детское отношение к ситуации, в которой все оказались, приведет только к одному финалу — смерти. Сейчас можно было надеяться лишь на себя и собственные силы.
Подумав еще немного, Джеф пришел к выводу, что лучше ничего не говорить Эмми, сделать вид, что все забыто, конечно, если воровство не повторится.
После довольно затянувшейся паузы Джеф рассказал Матиасу о своем плане по выпариванию воды из мочи. Еще он подробно описал, как можно собирать росу.
— Сейчас самое время, — сказал он. — Как раз перед рассветом.
Матиас обернулся и посмотрел на восток. Небо уже не было таким темным, хотя солнце еще не встало.
— Или нет… — снова заговорил Джеф. — Может, стоит подождать. Пусть все выспятся. Тем более что на сегодня нам хватит воды.
Матиас в ответ сделал какой-то неопределенный жест — то ли кивнул головой, то ли пожал плечами. Несколько минут они сидели в тишине. Джеф слушал хриплое дыхание Пабло, судя по которому греку было совсем плохо.
— Думаю, надо поставить предупредительные знаки у подножия холма, — снова прервал тишину Джеф. — На случай, если нас не будет там, когда придут греки. Надо нарисовать череп и кости или что-нибудь еще в этом роде.
Матиас улыбнулся в ответ.
— Ты рассуждаешь, как настоящий немец.
— В смысле?
— Делать что-то, даже если знаешь, что это бесполезно.
— По-твоему, знаки бесполезны?
— А вчера тебя самого остановили бы череп и кости?
Джеф нахмурился, обдумывая слова Матиаса.
— Ну, почему бы не попробовать? — спросил он. — Может, это и остановит кого-нибудь.
Матиас снова улыбнулся:
— Ja,[8] Джеф. Вне всякого сомнения. Иди делать свои знаки. Gehen. Иди.