— Слушай, — вскипела Серафима, — зачем Тамерзар тебя прислал? Чтобы ты мне нотации читал?
Она понимала, что сейчас совершает глупость и ведёт себя недостойно, срываясь на пришедшего помочь ей человека, но гнев, замешанный не столько на злобе, сколько на смятении и ужасе от того, что сделала и что почти сделала Элин, требовал выхода, и она уже едва ли могла его сдержать.
Каххо прищурился. Ощутимо повеяло холодом.
— Не хами. Тамерзар сказал, что я должен помочь тебе, и я готов это сделать. Не стану лукавить — из корыстных соображений, потому что платят за задания весьма неплохо — особенно, когда они внезапны. Но. Это не значит, что я потерплю общение со мной в подобном тоне. Я понимаю, что тебя переполняют эмоции, но соблюдай правила приличия, иначе я применю к тебе магию — не со зла, просто потому что… раздражает. Ты ведь знаешь, сколько неприятностей смогут причинить мои заклинания твоей и так, как я погляжу, шаткой психике? Ты меня поняла?
Получив согласный кивок, он продолжил, всё так же не повышая голоса:
— Тогда спрашиваю ещё раз: что ты собираешься с ней делать? И главное: что мне делать с ней сейчас? Предупреждаю, что я не смогу натворить в её голове многого, потому что где-то в Замке бродит Эмил Курэ, который раскроет все мои заклинания щелчком пальцев. Не рассчитывай, что я мигом переверну всё её сознание и вправлю его на место. Я всего лишь скромный матэр, и магистерская магия для меня не постижима и не достижима.
«Скромный? Ему до магистра две ступени, действительно», — саркастично хмыкнула про себя Серафима — или Лэйер? — и уже вслух ответила, стараясь говорить как можно спокойнее и уважительнее. Несмотря на свой сарказм и кипящий под кожей огонь, ей было неловко.
— Изначально я собиралась вывезти Элин и Велимира с отрядом, который отправляют вместе с эльфами. Не знаю, каким образом мне их маскировать, но другой возможности нет. Да и не будет, потому что в конце сезона состоится Совет Финнского Альянса, после которого… после которого уже будет поздно кого-то спасать. В отряде есть одна девушка, вьёла Илва, которая согласилась мне помочь. Для начала же я хотела поговорить с братом и сестрой и убедить их в том, что им необходимо уехать…
— То есть, как такового плана у тебя нет? — Каххо хмыкнул. — А есть только бессвязные идеи, построенные на страхе.
— Знаешь ли...
— Успокойся, — он внезапно потрепал её по голове, — возможно, я несколько погорячился с угрозами. Всё же сложно ожидать сверхъестественной выдержки и гениальных планов от девчонки семнадцати лет. Неплохо, что ты придумала хоть что-то. От этого уже можно отталкиваться.
У Серафимы нервно дёрнулся глаз.
Менталист словно не заметил этого и продолжил:
— Этот… план можно провернуть. Тебе ведь несказанно повезло — я один из тех десяти магов, которых отправляют с эльфами — я ведь не зря упомянул, что из Лиловых Соколов. На твоих брата и сестру можно наложить иллюзию. У меня есть один знакомый… Денег, конечно, уйдёт немало, но если дело выгорит, то я получу вдвое больше. Убедить командира в том, что с нами едет кто-то ещё, я смогу, — по его губам внезапно проскользнула хищная улыбка. — А теперь несколько последних вопросов. Как ты собираешься убеждать свою сестру и с кем ещё ты хотела поговорить?
— А ты считаешь, что имеет смысл её в чём-то убеждать? Элин свято верит в свою избранность и в правдивость Пророчества, и я не могу с этим ничего поделать. Ты, как понимаю, тоже, а разговоры, как видишь, не действуют. Поговорить я хотела с Сильвестром Фианто, если для тебя это имя что-то значит.
Серафиме действительно было жаль сестру. Ещё час назад она была готова пойти почти на всё, чтобы её спасти - разве что не броситься с признанием к Главному Магистру, но оказалось, что признались уже за неё, в полной уверенности, что делают всё правильно.
Внутри осталась одна пустота. Серафиме было всё равно сейчас — выберется ли Элин из Замка, получит ли её в руки Финнский Альянс. Это было неправильно, это было подло, она понимала, что потом пожалеет и снова бросится на помощь несмотря ни на что, потому что кровь — не вода, и родных людей осталось не так уж и много, но сейчас… Сейчас хотелось сделать сестре так же больно, как она сделала ей. Но даже этого Серафима не могла — не осталось никаких рычагов давления, не осталось никаких связей, не осталось ничего кроме неприязни между ней и Элин.
Серафима не сразу почувствовала пронизывающий её ледяными иголками взгляд Каххо.