Эртар… Едва ли можно сомневаться в том, что он уже снарядил поисковый отряд. Но сможет ли этот отряд его найти? Да, если к наёмникам применят силу, то они наверняка расскажут и о Рэте, и о своём участии в его побеге… И о его смерти. Мнимой, конечно, но откуда им знать?..
По спине внезапно пробежал холодок. Если брат узнает, что он мёртв, то искать его или его тело вряд ли будут. Наёмники ведь видели его недалеко от разбившегося Артефакта, а значит могли… Да не могли — явно так и посчитали, раз не попытались его спасти… Посчитали, что от Рэта не осталось… ничего. Он вспомнил крошево из взорванного мяса и раздробленных костей, в которые превратились Таэрт, Марвас и тёмный Фирэйн.
Рэта передёрнуло, и он непроизвольно кинул взгляд вперёд, туда, где ехал живой и здоровый лекарь, перешучивающийся с Вардом. Сложно было поверить в то, что несколько дней назад этот человек, весёлый и смешливый южноземелец, насквозь пропахший зельями и лимонными леденцами, существовал лишь в виде размазанных по стенам пещеры ошмётков плоти. Рэта чуть не затошнило от воспоминаний. Осознание всего увиденного ужаса пришло, почему-то, только сейчас. Тогда, когда тёмные лишили его магии и вывели наружу, он почти ничего не видел сначала из-за слёз, а потом, наверное, само сознание попыталось сохранить его психику целой. После был грот, освобождение, странный ритуал и чёрный портал, путь через сугробы до Фирмона, и полтора дня, которые он провёл пытаясь понять, что будут делать с ним его пленители и что происходит с Медузой. Теперь же перед глазами, как тогда, встало место случайной стычки наёмников с тёмными. Полуразрушенная пещера вновь обступала его, почти осязаемая, полная тусклым светом и оглушающей могильной тишиной, он снова видел обвалившиеся стены, оседающее в воздухе каменное крошево в блестящих пылинках скифи, и кровь. Слишком много крови. И не только крови…
Ком всё-таки подкатил к горлу, и Рэт зажал рот рукой, выпуская поводья лошади. Она такого самоуправства не заметила, но вот ехавший рядом чаррусс Зенор, настороженно косящийся на него с начала поездки, среагировал сразу:
— Фирэйн, Рэту плохо!
Лекарь гаркнул, останавливая ход отряда, кинул свои поводья подоспевшему Зенору и, спрыгнув в снег, поймал ла’шасу своего неудачливого пленника под уздцы. Флегматичная лошадь послушно остановилась, и Рэт свалился с неё едва ли не мешком, с трудом сумев вспомнить, как правильно слезать. Фирэйн, похоже, сразу понял, что происходит, и оттащил Рэта на обочину, к пожухлым заиндевевшим кустикам. Там его всё-таки вырвало, и он не упал в сугроб только потому, что лекарь его поддержал. Когда приступ кончился, он протянул Рэту открытую флягу.
— Вода. Выпей, полегчает.
Рэт послушно сделал глоток, потом ещё один, и ещё. Действительно стало немного легче, но горло всё ещё саднило. Внезапно ему подумалось, что это уже второй лекарь, который поит его водой. Первым был Мелифф, после схватки на корабле. Интересно, что сейчас с ним? Что с Арэ? Смогли ли они до конца отпустить Гираса? Он вряд ли это когда-нибудь узнает.
— Остановка двадцать минут! — крикнул Фирэин куда-то в сторону. Через минуту оттуда раздались чьи-то шаги и недовольный голос Маэна Эридара… Квэарра, теперь Квэарра, произнёс:
— В чём дело?
— А сам ты не видишь? — вопросом же ответил ему лекарь.
— Я вижу лишь то, что наш пленник пытается замедлить ход отряда, а ты этому потворствуешь. Не произошло ничего настолько серьёзного, что оправдало бы остановку.
Фирэйн нехорошо прищурился.
— Ничего серьёзного? Действительно, всё в порядке вещей. Он почти ребёнок, Квэарр. Он впервые так долго находится на холоде, ведь, если ты ещё помнишь, конечно, на Элфанисе всегда тепло. Его организм перестраивается, пытаясь приспособиться к новым условиям, и он, к тому же, теперь лишён поддержки магии. Не мне тебе рассказывать, как её присутствие помогает справляться в подобных ситуациях. Я удивлён, что его только тошнит!
— Он от этого не умрёт, приспособится быстро. Эльфы живучие, не мне тебе рассказывать, — Рэт не мог видеть лица бывшего небесного стража, но голос его был почти таким же холодным как снег, леденящий колени сквозь ткань штанов.
— Не понимаю, чем вызвана подобная агрессия, — голос лекаря был таким же прохладно-спокойным, — неужели только тем, что Рэттан — сын Светлейшего?
Квэарр промолчал, а вот Фирэйн внезапно взорвался и сжал плечи Рэта, за которые прежде мягко его поддерживал, почти до боли: