Вероятно, я двигался, как человек, находящийся в состоянии ступора, ибо к действительности меня вернула острая боль от прижатой к мочке правого уха горящей сигареты!
— Скорей, быстро, сильная парень! — мягко произнесла Зарми.
В этот миг словно некий тонкий, натянутый до предела нерв лопнул в моем мозгу. Испустив дикий, нечленораздельный крик, я резко повернулся к девушке и в бешенстве занес над головой сжатые кулаки.
— Ты, ведьма! — завопил я на насмешливо улыбающуюся полукровку. — Желтая ведьма ада!
Я был вне себя, в полном безумии. Зарми отступила на шаг и молниеносно перевела взгляд с моего искаженного лица на лицо Флетчера — бледное, даже несмотря на искусственный загар.
Я выхватил из кармана пистолет, и на какой-то ужасный миг жажда крови охватила меня.
Потом я обернулся к реке и несколько раз выстрелил из браунинга в воздух.
— Веймаут! — закричал я. — Веймаут!
За спиной моей послышалось злобное шипение, потом короткий сдавленный крик… и что-то тяжелое с треском опустилось на мою голову. Словно дикая кошка, Зарми метнулась мимо меня и спрыгнула в лодку. Передо мной мелькнуло бледное лицо с горящими черными глазами — и лодка стремительно вышла в фарватер и растаяла в тумане.
Чувствуя страшное головокружение, я обернулся и увидел Флетчера, который стоял на коленях, схватившись одной рукой за грудь.
— Она достала меня… кинжалом… — прошептал он. — Но… не беспокойтесь… Позаботьтесь о себе… и о нем…
Флетчер указал слабеющей рукой на ящик и свалился без сознания. Со сдавленным рыданием я бросился грудью на деревянную крышку.
— Смит! Смит! — бормотал я и сам понимал, что в приступе горя веду себя не лучше истеричной женщины. — Смит, дорогой старый друг! Откликнитесь! Скажите мне хоть слово!..
Безумное отчаяние захлестнуло меня, и, упав головой на ящик, я погрузился в беспамятство.
ГЛАВА IX
ФУ МАНЧИ
Множество ярких воспоминаний хранит моя память, большей частью горьких, нежели приятных, — однако ни одно из них не может сравниться с воспоминанием о моем возвращении к действительности после того обморока.
Инспектор Веймаут поддерживал мою бедную голову, и в горле у меня еще першило от бренди, насильно влитого мне в рот из фляжки. Сердце мое билось неровно, и сознание ещё не прояснилось полностью. Со смешанным чувством ужаса и надежды я лежал и смотрел на человека, который тревожно наблюдал за мной, склонившись над плечом инспектора.
Это был Найланд Смит!
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я обрел дар речи.
— Смит! — прошептал я наконец. — Вы…
Смит взял мою ищущую руку и тепло, крепко пожал ее. И в неярком свете нескольких фонарей я увидел, как затуманились на миг серые глаза друга.
— Вы хотели спросить меня, жив ли я? — сказал он. — Ах. Петри, старый верный друг! Благодаря вам я не только жив, но и свободен!
Голова моя гудела словно пчелиный улей, но с помощью инспектора Веймаута мне удалось подняться на ноги. Где-то в отдалении слышались крики и звуки борьбы. Два человека в форме вынесли безжизненное тело через низкую дверь, ведущую в недра Лавки Радости.
— Это Флетчер, — пояснил Веймаут, заметив выражение тревоги на моем лице. — Ваша сбежавшая подруга сильно ранила его, но с ним будет все в порядке.
— Слава Богу, — выдохнул я, хватаясь за болезненно ноющую голову. — Не знаю, какое оружие использовала Зарми в моем случае, но она почти достигла цели.
Все это время я не спускал глаз со Смита, ибо присутствие дорогого друга здесь — живого и здорового — по-прежнему казалось мне чудом.
— Смит, — сказал я. — Ради Бога, объясните мне все скорее! Я ведь ни минуты не сомневался в том, что вы…
— В деревянном ящике! — мрачно закончил Смит. — Смотрите!
И он указал на что-то, лежащее на полу рядом со мной. Я обернулся и увидел ящик, явившийся причиной моих мучений. Крышку с него уже сняли, и содержимое его таким образом открывалось взору. Ящик был до краев наполнен золотыми украшениями, чашами, вазами, шелками и варварскими парчовыми нарядами — казалось, перед нами лежали трофеи из разграбленного собора. При виде моего удивления инспектор Веймаут громко рассмеялся.
— Что это? — спросил я.
— Полагаю, сокровища Си Фана, — резко ответил Смит. — Откуда они появились здесь и куда их намеревались отправить, я собираюсь немедленно выяснить.
— Значит, вы…
— Я лежал связанный и с кляпом во рту на верхней полке в курильне! Я слышал ваши с Флетчером голоса и позже видел, как вы проходили через курильню за этой дьяволицей, которая сидела за рулем такси сегодня утром…
— Значит, такси…
— Стекла окон не опускались, и в салон через переговорную трубку поступал какой-то наркотический газ. Больше я ничего не помню; знаю лишь, что каким-то таинственным образом произошла утечка информации и противнику стало известно о наших планах. Петри, мои подозрения указывают на людей из самых высоких сфер. Итак, пока Си Фан одержал победу, ибо, похоже, медный сундук находится в его владении. Впрочем, обыск притона прояснит этот вопрос окончательно.
Его прервал громкий крик, донесшийся откуда-то из глубины Лавки Радости.
— Мистер Смит! Скорей сюда!
С присущей ему живостью Найланд Смит стремительно вышел за дверь, а я остался стоять на неверных ногах посреди кладовой, задавая себе вопрос: о каком таком открытии свидетельствует этот призывный крик? Мне не пришлось долго ждать. Через низкую дверь в помещение вошел Смит с мрачной торжествующей улыбкой на лице. В руках он нес пропавший медный сундук.
Мой друг поставил ношу на пол передо мной и сказал:
— Джон Ки, который тоже числился в списке отсутствующих лиц, вытащил эту вещь из тайника в подвале и уже собирался улизнуть с ней. Но детектив Дикон случайно заметил свет, пробивающийся сквозь щель в полу. Никогда не забуду взгляда, которым одарил нас старик, когда мы появились в подвале и застали его склоненным над сундуком с лампой в руке.
— Вы откроете его сейчас?
— Нет. — Смит странно взглянул на меня. — Я приглашу оценить его господина Мейерштейна.
Мой друг чего-то не договаривал, я был абсолютно уверен в этом.
— Смит! — внезапно вспомнил я. — Хромой человек! Я слышал звук его шагов в курильне, где вы лежали связанный! Вы…
Найланд стиснул зубы и устремил на меня прямой мрачный взгляд.
— Я видел его, — медленно ответил он. — И если то не иллюзия одурманенного наркотиком воображения…
— Ну же! — нетерпеливо вскричал я.
— Хромой человек — это доктор Фу Манчи!
ГЛАВА X
ТУЛУН-НУРСКИЙ СУНДУК
— Этот сундук, — сказал мистер Мейерштейн, склоняясь над стоящим на столе затейливо украшенным медным ящиком и внимательно разглядывая его, — безусловно, представляет большую ценность и, возможно, является вещью уникальной в своем роде.
Найланд Смит незаметно улыбнулся и взглянул на меня. Мистер Мейерштейн нежно провел толстым пальцем по сильно выступающим рельефным узорам, которые со всех сторон покрывали представленный ему для оценки загадочный предмет, подобно тому, как ракушки облепляют днище корабля.
— Что вы можете сказать о сей вещи, Левисон? — обратился он к своему помощнику, оглядываясь через плечо.
Левисон, чьи соломенные волосы и светло-голубые глаза почти скрывали его семитское происхождение, сделал характерное движение плечами — оно вовсе не соответствовало внешнему облику клерка, но казалось вполне естественным для человека с таким именем.
— Это, как вы уже заметили, мистер Мейерштейн, образец ранней тулун-нурской работы, — сказал он. — Возможно, шестнадцатый или даже пятнадцатый век. Он имеет некоторое сходство с куренским сундуком из Гаагского музея, но значительно превосходит последний по тонкости работы и искусности отделки.