– «Ишь ты, и не жарко же им в такое-то пекло», – подумал Иван, с уважением глядя в сторону черного внедорожника с одинаковыми буквами на номерном знаке. Судя по номеру, хозяева автомобиля прибыли в Борщовку из самой Москвы. Накаченный верзила посмотрел на Ивана ничего не выражающими пустыми глазницами, в то время, как невысокий, хорошо-одетый старик, проводил Ваню долгим и оценивающим взглядом, да не просто так, а скорее – завистливо.
–«Чему завидуешь то?», – подумал Иван, снова переводя взгляд на внушительный черный джип.
В доме целительницы было жарко. Кондиционеры тут – либо не работали, или отсутствовали вообще и люди как-то обходились без них. Интерьер хибары был более, чем скромный: покосившийся трехногий стол, одним концом упирающийся в стену, с дрянными, выцветшими обоями, плетеная люстра под потолком, да проржавевшая койка с дырявым матрацем, – на нем-то и сидела великовозрастная целительница, устремив цепкий взор не куда-нибудь, а на правую руку Ивана.
– Ну-ка стой! Ближе не подходи! – глаза у женщины сузились, в голосе звенели стальные ноты, заставившие Гвоздина замереть на месте.
– Рука, – нерешительно глядя на целительницу, попытался сформулировать Иван, не подготовивший свою речь и теперь заметно растерявшийся.
– Знаю! – оборвала Акимовна, – знаю, сам виноват!
Ваня, не ожидавший от хозяйки подобного приема, вконец расстроился и растерялся, а перед ним, как два истукана, выросли бородачи, отделявшие несчастного от суровой женщины.
– Сам виноват! – повторила целительница, – чего ты взял у нее, а? – ее вопрос прозвучал строго и гневно, как будто бы Иван сам был повинен в случившейся неприятности.
– Деньги взял. Но я не хотел… она мне их насильно впихнула, – «эге, да у того паренька – Сереги, голос-то был не в пример тверже», – послышался у Ивана в голове совершенно чужой, неприятный голос.
– «Души ее! Бей ее!», – Иван спохватился, но, к счастью, и эти слова прозвучали только лишь к его голове.
Суровые бородачи не могли этого слышать и тем, не менее, они угрожающе придвинулись вплотную к Ивану.
– Что взял – то и верни! – продолжала напирать со своей койки старая женщина, – хочешь вернуть все, как прежде – верни Ей то, что забрал!
С этими словами бородатые здоровяки вытолкали Ваню на порог и, продолжая подталкивать, довели его до маленького красного внедорожника, уныло смотрящегося на фоне огромного черного джипа. И поделать тут Иван более ничего не мог, оставалось одно – возвращаться в город ни с чем и пропадать!
–«Где же я найду-то теперь, ту странную цыганку с заправочной станции?», – думал приунывший Иван, помогая себе левой рукой с трудом забраться на сиденье автомобиля, – «да и черт с ней, с цыганкой-то, а деньги-то ее теперь как найти?», – одолеваемого никчемными и унылыми мыслями, громыхая подвеской по ямкам и ухабам, ничего не спросивший Николай, повез Ивана обратно в город.
–«Интересно, что с ним?», – подумал Николай, но вслух вопрос задавать не стал, – ему были до лампочки все тяготы и переживания Ивана.
Обратная дорога, вопреки ожиданиям, заняла вдвое меньше времени, чем показывал навигатор. Коля ехал легко и бездумно, не обращая внимания на дорожные ямы и камеры сканирования скорости автомобиля, – «если Ванька молчит, то мне-то какое дело!». А Иван молчал, ибо о том, как же ему теперь жить дальше, никакого ответа в голове не было. Да и кто мог сказать, посоветовать, если уж и Акимовна прогнала, – «выставила за порог, как какого-то прокаженного!».
Дома Иван решительно напился, осознавая все мыслимые и немыслимые последствия предстоящего беспамятства. Выбор был невелик: либо пострадает он сам, или от его руки пострадают ни в чем невиновные люди, – простой ответ для человека обычного, но нынешний Иван уже давно перестал быть героем. «Будь, что будет!», – с этими мыслями, пьяный и безвольный, он откинулся на подушку дивана, – дело было сделано…
На этот раз сон от яви отличался не сильно. Нет, сознание спящего Ивана понимало, что все, что ему грезится, происходит с ним не в нынешнюю ночь и, даже, не в ночь, минувшую – события сновидения, если последнее можно назвать именно – сновидением, перенесли Ваню в старый Лондон, на хорошо знакомую и родную улицу со звучным названием Бакс-Роу. Откуда он это знал, спящий Иван не имел представления, но улица эта была ему хорошо известна, более того, на этой улице он знал каждый тупик, исследовал каждую подворотню. На левой стороне дома стояли солидные: высокие, резные заборы с заостренными пиками чугунных наконечников, обвитые плющом и терновником, последние бросали на булыжную мостовую искаженные, причудливые тени, движущиеся и ползущие при малейшем движении ночного ветра. В такой тени можно было легко затаиться, оставаясь невидимым до последнего момента, перед ошалевшими глазами очередной жертвы. По левую руку располагались домики скромнее, их заборы не представляли надежного, темного убежища, зато, через них можно было легко перемахнуть, весело и отчаянно удаляясь, петляя по темным улочкам, от лихого и звонкого полицейского свиста.