— По-моему, мы — друзья, — тихо прошептал я. — Теперь попробуй ты, Рэндом.
— Шутишь?
— Я уверен, что опасности нет. Попробуй.
— А что ты сделаешь, если окажется, что ты не прав?
— Извинюсь.
— Великолепно!
Он подошел и протянул руку. Зверь был по-прежнему дружелюбным.
— Допустим, — промолвил спустя некоторое время Рэндом, продолжая гладить холку птицы. — Какие из этого делаем выводы.
— Что перед нами сторожевой пес.
— Что же он сторожит?
— Очевидно, Лабиринт.
— Тогда, — заметил Рэндом, — мне кажется, он мог бы выполнять свою работу и получше.
Он показал на темный участок.
— Если он также дружелюбен со всеми, кто не ест овес и не ржет, нетрудно догадаться, как произошло это.
— Я полагаю, он прекрасно знает, кто с какой целью сюда приходит. Возможно, он был поставлен здесь после того, как Лабиринт был поврежден, и сделали это, чтобы не допустить новых разрушений.
— И кто же его поставил?
— Это я и сам хотел бы узнать. Явно кто-то из наших.
— Ты можешь проверить на практике свою теорию, позволив Ганелону приблизиться к нему.
Ганелон не шевельнулся.
— У вас, может быть, семейный запах, — проговорил, наконец, Ганелон, — и он благоволит только к амберийцам. Так что спасибо, я пока воздержусь от нежностей.
— Поступай, как знаешь, это не так уж важно, твои догадки пока что оправдывались. А что ты скажешь по этому поводу?
— Ты сам говорил, — заметил он, — что из тех, кто боролся за трон, группировка Бранда, Фионы и Блейза лучше знает природу сил, действующих вокруг Амбера. Бранд, конечно, не был откровенен с тобой, но мог проговориться. Вспомни, об этом месте он ничего не рассказывал. Мне кажется, что их союзники получили доступ в наши владения тогда, когда им удалось повредить Лабиринт. Не эти ли повреждения породили Черную дорогу? Если этот сторожевой пес чувствует фамильный запах, каким обладаете все вы, то он действительно мог быть здесь все время и не счел необходимым выступить против вредителей.
— Возможно, — согласился Рэндом. — Но как они это сделали?
— Если вы хотите, — ответил Ганелон, — я дам вам возможность увидеть это.
— Каким образом? Что нужно для этого?
— Идите сюда.
Он повернулся и направился к краю Лабиринта.
Я последовал за ним. Рэндом сделал то же самое. Сторожевой грифон полз рядом со мной.
Рэндом обернулся ко мне:
— Корвин, можно мне взять кинжал, который я добыл?
Я вытащил его из-за пояса и передал ему.
— Повторяю: что нужно для этого? — вновь поинтересовался Рэндом.
— Королевская кровь Амбера, — ответил Ганелон.
— Не очень-то эта идея мне по душе, — буркнул Рэндом.
— Ничего страшного. От тебя потребуется всего только уколоть палец, — успокоил его Ганелон и протянул кинжал. — Пускай одна капля крови упадет на Лабиринт.
— И что случится?
— Ты попробуй — увидишь сам.
Рэндом посмотрел на меня:
— Что скажешь?
— Делай, что тебе говорят.
Он кивнул:
— Ладно.
Рэндом взял у Ганелона кинжал и кольнул им кончик левого мизинца. Затем он сжал палец, держа его над Лабиринтом. Появилась крошечная красная бусинка, постепенно увеличившись, она задрожала и упала на лежавший внизу светящийся узор.
И тотчас же в том месте, где она упала на землю, появился дымок, что-то негромко затрещало.
— Ну-ну! — воскликнул, явно удивившись, Рэндом.
Крошечное пятнышко стало расти, расползлось, вскоре оно уже было величиной с полудолларовую монету.
— Видите, — показал Ганелон, — вот так это и было сделано. Пятнышко и в самом деле было миниатюрным подобием массивной кляксы, что виднелась в глубине Лабиринта, справа от нас. Сторожевой грифон тихо взвизгнул и отступил, быстро поворачивая свою птичью голову то к одному из нас, то к другому.