Густа развязала ленточку и, аккуратно развернув плотную шуршащую бумагу, достала из неё большой, как две книги в высоту, альбом. Он был очень красивый и приятно пах чем-то новым. Она поспешила его открыть. Внутри были только чистые листы. Они были светло-кремового цвета, и их было много.
– Спасибо! Он красивый, но пустой. Для чего он? – подняла Густа глаза.
– Для твоей жизни. – Герр Штайн был очень серьёзен – У тебя редкая жизнь. Очень мало есть на свете девочек, которых, как тебя, берут на воспитание. И этот альбом – для твоего дневника. Ты уже хорошо можешь писать и сюда будешь каждый день записывать то, что происходит в твоей жизни. Потом ты сможешь посмотреть и вспомнить, как было, когда ты была маленькой.
– Всё-всё писать? – Густа была в ужасе.
– Нет, не всё, конечно. Пиши только то, что тебе самой кажется важным и интересным. Будем считать, что это твоё новое домашнее задание.
Вечером к столу подали пирог, в который была воткнута горящая свечка. Фрау Шварц объяснила, что Густа может загадать желание, и если она сразу задует свечку, то желание непременно исполнится. Это было так ново, а свечка горела так красиво, что Густе было жалко гасить такую красоту. Поэтому сначала она дунула тихонечко, так, что огонёк свечки только слегка затрепетал и отклонился. Но все так на неё смотрели, так ждали, что она задует свечу, что Густа решилась и, дунув изо всех сил, погасила огонёк.
А вечером она, уже утонув в большой перине, думала о том, исполнится ли её желание или нет. И заснула с мыслью, что, наверное, исполнится.
14
В сентябре в поместье приехал учитель.
Это был очень серьёзный господин, в жилете и в очках. Звали его герр Кляйн.
Густе было немножко смешно, потому что она знала точно: «klein» – это маленький, а он был совсем не маленький, а даже очень высокий. Но она решила не смеяться, чтобы не разозлить учителя.
Теперь по утрам девочки больше не играли. В комнате Эмилии поставили специальный столик с наклонной крышкой, который назывался «Schreibtisch» – стол для письма. Наверное, так было действительно удобнее. И учитель начал учить Эмилию буквам.
Сначала Густа просто присутствовала на этих уроках. Ей не нужно было учить буквы, она их знала. Но посмотрев на Эмилию, которая никак не могла взять в толк, как из букв должны получиться слова, поняла, чего именно хотел от неё хозяин, и за что он платит за неё больше, чем за взрослого батрака.
За то, чтобы Эмилия хорошо училась.
Учителя Эмилия откровенно боялась. Как только он резким громким голосом начинал втолковывать ей урок, девочка терялась. А учитель – терял терпение и повышал громкость. К концу урока учитель уже кричал, а Эмилия сидела, вжавшись в парту.
Эмилию было жалко, и Густе пришла в голову чудесная мысль – играть в школу. Пока Эмилия, повинуясь Ordnungу, спала днём, Густа сделала специальный кукольный алфавит, а вечером предложила подруге новую игру. Странное дело, когда Густа в роли учителя задавала задания, куклы Эмилии отлично с ним справлялись. И всегда после ужина девочки с удовольствием играли.
Утром Эмилия, впервые с начала занятий, попробовала отвечать. При этом она потихоньку посматривала на Густу, словно спрашивая: «Правильно?» Густа тихонько кивала.
Сначала учитель решил, что девочки договорились, и Густа подсказывает малышке правильные ответы. Он вообще был очень недоволен тем, что на уроке присутствует кроме ученицы кто-то ещё. И угроза розги нависла над девочками очень серьёзно.
Но Эмилия отвечала хоть и тихо и робко, но – правильно, а Густа, сколько герр Кляйн не смотрел, не открывала рта. И к концу урока он всё-таки уверился, что Эмилия наконец-то выучила буквы сама.
Вечером они снова играли в школу. Кукла Эмилии бойко отвечала «учительнице» на вопросы, так что игра была очень интересной. Вдруг Густа заметила, что дверь в детскую, которую полагалось держать закрытой, чтобы детский шум не мешал взрослым, тихонько приоткрылась. Более того, ей показалось, что за дверью кто-то есть. Сначала она испугалась, но быстро решила: «Ничего плохого мы не делаем, ругать нас не за что. Пусть подглядывают, если им так интересно».
Эмилия ничего не заметила.
15
Утром учитель впервые обратил внимание на Густу. До этого она для него, если и существовала, то как досадная, но неотвратимая помеха.
Теперь же он посматривал на неё с интересом. Дав Эмилии задание выводить в тетради палочки, он обратился к Густе:
– Ты умеешь читать?
– Да, – Густа была кратка, не зная, что ожидать от внезапно возникшего интереса.
– А писать?
– Да, герр Штайн меня научил.