– Или книгой, – подсказала я.
– С книгами у неё получалось меньше. А вот ты именно их и слышишь, сколько я понимаю. Так?
– Наверное, да… Я… Мне надо об этом подумать.
– Вот и хорошо, – она улыбнулась. – Иди и подумай, можешь даже подремать, это тоже способствует размышлениям.
Я ушла в свой номер, растянулась на кровати и стала мысленно перебирать полученные сведения. Чтение предметов или, как тётушка его назвала, вещное зрение – ладно, я предполагала что-то подобное. Вначале просто пользовалась, почти бессознательно, потом стала вызывать его уже с пониманием и направленно. И ещё об одной стороне этого умения я не сказала Ядвиге Феликсовне: о том, что я слышу окружающее пространство. Это началось не так давно, года два назад, и сперва ограничивалось квартирой или помещением магазина. Потом купол расширился и стал накрывать собой дом и соседние дворы. А теперь я слышу то, что происходит вокруг в радиусе двух-трёх кварталов…
Кстати, интересно было бы попробовать, получится ли этот фокус в Торжке? В Калуге не вышло, но там я была очень напряжена. Закрыв глаза, я потянулась за пределы номера – вот горничная запирает дверь технической комнаты, вот кто-то плещется в бассейне – о, а тут и бассейн есть? Вот девушка на рецепшен говорит по телефону, на парковке кто-то выходит из машины и вытаскивает чемоданы.
Совсем рядом дорога и машины, они едут на мост, а под ним река, заболоченная, несудоходная…
Под эти мысли я и в самом деле уснула, да так крепко, что и от телефонного звонка проснулась не сразу.
– Алён, ты что, и правда спишь?
– Сплю, – буркнула я. – Ты ж сама велела!
– Да два часа прошло, уже без четверти восемь! Нас ждёт ужин, и я чувствую, он будет весёлым.
– Через пятнадцать минут я буду готова.
Ну, джинсы не мнутся, хоть в них спи, хоть что, так что мне довольно было умыться, намазаться лёгким кремом, чуть подвести глаза карандашом и пальцами расчесать волосы. Идеальная стрижка, на мой взгляд – махнула пару раз рукой, и причёска лежит как надо. Никаких муссов, лаков и долгих укладок.
Когда мы вошли в ресторан, я поняла тётушкины мрачные пророчества насчёт веселья за ужином: оркестр было слышно ещё в коридоре. И певицу тоже. И исполняемый ею хит не то восьмидесятых, не то девяностых годов. Мы переглянулись и решительно распахнули дверь; звуковой волной меня практически вынесло наружу.
Портье посмотрела на нас с сочувствием и сказала:
– У нас там юбилей отмечают, шестидесятилетие. Замдиректора золотошвейной фабрики празднует.
– Наши поздравления, – процедила сквозь зубы тётушка. – Может, есть какой-то другой ресторан?
– Есть ещё в отеле через дорогу, рядом с мостом, – закивала словоохотливая девушка. – Только там сегодня свадьба, так что тоже… музыка. Но знаете, что, вы можете еду заказать и взять с собой?
– В номер? – мрачно спросила я.
– Да зачем же? Вон беседки во дворе, они сегодня свободны. Там сядете – тепло, свежий воздух, никакого оркестра, комары только. Но я вам от них свечку дам специальную, хотите?
Переглянувшись, мы в один голос сказали:
– Хотим!
Потом тётушка добавила:
– Нам бы ещё оттуда господина Кузнецова выудить как-то.
В конце концов, всё разрешилось ко всеобщему удовольствию: и Сергей Михайлович, слегка уже осоловевший от громких трелей, был извлечён из гнездилища порока, и котлеты пожарские нам принесли аж трёх разновидностей, и даже заказанное к ним белое вино оказалось куда лучше, чем можно было предположить.
Нам принесли мороженое, тётушка ковырнула его и отложила ложечку.
– Скажите, Сергей Михайлович, а вы какую роль играете при Алёне?
– Что вы имеете в виду?
Даже в неверном свете слабого уличного фонаря заметно было, как господин Кузнецов подобрался, словно кот, расслышавший стук дверцы холодильника.
– Вы надсмотрщик, контролёр или ассистент?
– Ну-у… Буду откровенен, – усмехнулся он. – У моего шефа нет оснований полностью доверять госпоже Литвиновой. Впрочем, полностью он доверяет только себе самому…
– Какая тяжёлая и неприятная у него жизнь, – прокомментировала я.
– Ему нравится.
– Или он уже не может соскочить с подножки несущегося трамвая.
– Алёна, уймись. Мы не об этом сейчас, – шевельнула бровью Ядвига Феликсовна.
Ну, раз просят, я и унялась. Занялась мороженым.
Господин же Кузнецов продолжил, словно его и не перебивали.