***
Вы замечали, что очень часто важные телефонные звонки раздаются именно в тот момент, когда говор ить ты не можешь? Ну, или можешь, но это вот настолько несвоевременно, что ужас какой-то.
Был у меня знакомый, который всегда звонил в момент написания отчёта. Другой попадал именно в ту минуту, когда маникюр уже сделан, и лаком покрыто три ногтя на правой руке. Разумеется, при манипуляциях с телефоном ноготь непременно смазывался, засыхал в таком виде, и процесс приходилось начинать сначала. Приятельница выбирала время обеда, вне зависимости от того, что показывали часы, и звонила с рыданиями и всхлипываниями, прервать которые не получалось никак. Так что суп остывал, жаркое покрывалось неаппетитной плёнкой застывшего жира, а мороженое растекалось лужей.
Так вот, в этот раз в сумке у меня заиграла мелодия именно тогда, когда я пыталась пролезть на водительское сиденье своей машины. Какой-то добрый сосед припарковался ночью так, что сделать это было практически невозможно, потому как втянуть сразу и живот, и противоположную часть организма ещё никому не удавалось.
Телефон сигналил и сигналил. Я плюнула, достала его из сумки – конечно, совершенно неизвестный номер.
– Слушаю, – сказала неприветливо.
– Добрый день, – немолодой мужской голос, незнакомый. – Я бы хотел поговорить с Еленой Вениаминовной.
– Это я.
– Елена Вениаминовна, меня зовут Афанасий Никифорович, я священник в Выдропужске.
– Отец Афанасий! – вспомнила я. – Ну да, точно, мы вас не застали и оставляли записку.
– Да, я говорил с Сергеем Михайловичем, и он посоветовал связаться с вами. Дело в том, что у меня есть некоторые сведения о наследии Саввы Ивановича Чевакинского, вас ведь оно интересовало?
– И ещё как!
– Вот только… – он замялся. – Разговор-то получится длинный, может быть, вы могли бы приехать? Ну, или я бы к вам в Торжок добрался…
– Ох, отец Афанасий, я подъеду обязательно, но дело в том, что я сейчас не в Торжке, а в Москве. И сегодня, скорее всего, уехать не смогу, тут всякие… сложности. Но вы ведь будете на месте, никуда не уедете?
– Все мы в руках божьих, – в голосе слышалась улыбка. – Надеюсь, что жив буду, а уж из Вёшек точно никуда не денусь. В прошлый-то раз, когда вы приезжали, мы с отцом Игнатием в Спирово ходили, это наш районный центр. Не очень далеко, двенадцать километров, да я уже не так лёгок на ногу, как был когда-то, а на мотоцикле побаиваюсь. Так что получилось на целый день.
Двенадцать километров пешком ему недалеко. В одну сторону, между прочим! Гвозди бы делать из этих людей…
– Спасибо, что позвонили, отец Афанасий! Вы разрешите мне перезвонить вам вечером, часов в семь – восемь? Я тогда уже буду знать, когда смогу приехать.
– Конечно, конечно, Елена Вениаминовна, буду ждать!
Мы распрощались, и я осталась стоять в задумчивости. Ехать было, несомненно, нужно, очень может статься, что сведения, имеющиеся у старого священника, выведут нас на искомый проект самым прямым путём. Но что именно готовит мне день грядущий, было совершенно непонятно.
Тут, на моё счастье, появился тот самый добрый человек, который зажал мою машину между своим «Хаммером» и чугунным ограждением газона. Многословно извинившись, он отогнал в сторону своё четырёхколёсное чудище и поклялся на будущее оставлять у ветрового стекла телефон, так что мы расстались довольные друг другом.
– Ну что же, вперёд! – я повернула ключ зажигания, и мотор ровно заурчал. – Нас ждут великие дела, вне всякого сомнения.
«Через сто метров держитесь левее!» – предложил мне в ответ навигатор.
***
Приехав в магазин, первым делом я зашла в бухгалтерию. Наталья Геннадьевна оторвала взгляд от экрана компьютера и посмотрела на меня холодно.
– Наталья Геннадьевна, я прошу у вас прощения за вчерашнее! – выпалила я. – Бес попутал, ехали долго, понервничала… Была неправа, признаю и раскаиваюсь.
– Бог простит, – слегка кивнула она. – А я… подумаю.
Думала она не очень долго. Я успела только выложить на стол телефон, сунуть сумку в шкаф и включить ноутбук, как главный бухгалтер нарисовалась в дверях. В руках у неё была хорошо узнаваемая упаковка мороженого.
– Тост за дружбу? – спросила она, протягивая мне банку с яркой надписью. – Я ж ничего не путаю, вы ромовое с изюмом любите?
– Я всякое люблю, но в ромовом, безусловно, проще скрывать яд. Цианид, я надеюсь?
– Обижаете! Цианид был бы в миндальном, а тут чистейший кураре! Вчера привезли из Южной Америки.
– Свеженький, – понимающе кивнула я.
Мы обе расхохотались, и я кивнула на стул напротив.
– Присядете?
– Нет, к себе пойду, надо добивать письмо в ассоциацию.