– Спасибо за мороженое! – сказала я ей в спину.
***
Пару часов я проработала, не поднимая головы. Как ни крути, а текущие дела не исчезают, а за время моего отсутствия накопились электронные письма, запросы, требующие ответа, пара приглашений на аукционы, предложения о продаже… И совсем не всё отправлялось в корзину немедленно, на аукцион в Питер я бы съездила с удовольствием, а может, и пользой.
Где-то к часу дня, когда вся текучка была разобрана, я распрямилась, с удовольствием потянулась и ласково посмотрела на Лёлика.
– Сидишь?
– Сижу.
– И чем занят?
– Да вот смотрю, не продешевил ли, выставляя Гамсуна издания тыща девятьсот тринадцатого года…
– Тоже дело, – кивнула я. – И как?
– Не продешевил. Так что, в Питер собираться?
– Погоди пока, поговорим с боссом.
Тут он вытаращил глаза.
– Так он же… это… занят сильно и надолго?
– Посмотрим, – мотнула я головой. – Пока работай.
– Я тогда за мороженым схожу, можно?
– Лёлик, – вместе с креслом я развернулась к напарнику. – Тебе сколько лет, четырнадцать?
– А что, в тридцать мороженое любить запрещено? – в голосе его прозвучали незнакомые нотки.
– Нет, не запрещено. Но можно уже не спрашивать разрешения сходить за ним с такой интонацией, словно ты только что вернулся из школы с двойкой.
– Раньше ты не возражала, тебе нравилось, – с обидой произнёс Лёлик и исчез.
Я заново прокрутила в памяти короткий разговор. Что же такое проскользнуло в его интонациях, резанувшее слух? Насмешка? Ирония? Вот чего в Лёлике я за девять лет знакомства не встречала ни разу, так это иронии. Остроумие было, склонность к дурацким, но забавным приколам – сколько угодно. Только ирония ведь по другому ведомству проходит…
И снова мы возвращаемся к вопросу: с кем ехать в Выдропужск? Вариантов не так и мало.
Первый – с Кузнецовым. За него то, что имеется удобный, повышенной проходимости автомобиль. Далее, он уже был на месте и говорил с тамошними жителями, его приняли. А российское село – место такое, примут не всякого. Я вот не уверена, стали бы со мной разговаривать, если бы я приехала одна… С другой стороны, что я о нём знаю? Мне неизвестно даже, в какой должности он работает у господина С., а вообще, в штате ли, или так, на свободном выпасе. Словом, «Что мы знаем о лисе? Ничего, и то не все…»
И в какой-то момент из горшка с молоком вполне может всплыть жаба.
Второй вариант – ехать с Лёликом, как мы уже ездили сто раз. Но вот… не хочу. Что-то поломалось в моём к нему отношении, и я теперь везде буду искать второе и третье дно. Очень может статься, что я неправа, и он по-прежнему мой надёжный напарник, но проверять не хочется. Пусть едет в Питер.
Вот в Ядвиге Феликсовне я могу быть уверена полностью, только у неё есть и свои дела. Да лет ей не так уж мало, чтобы таскать туда-сюда по буеракам… Тут я вспомнила выдающуюся лужу, процесс её форсирования, выхлопную трубу на крыше, и губы мои сами собой расползлись в улыбке.
В мои размышления вплёлся какой-то чужой звук, и я прислушалась. Ого, да ведь это босс! Приехал-таки!
– Ну, слава богу! – выдохнула я, и сама удивилась тому, с каким искренним чувством это сделала.
Вот из торгового зала слышен его порыкивающий бас и радостный писк Марины. Вот по коридору прозвучали три тяжёлых шага, скрипнула дверь бухгалтерии и раздалось радостное восклицание Натальи Геннадьевны. Снова скрип двери, щелчок захлопнувшегося замка и шаги к моей комнате.
– Алена, привет! – поздоровался Балаян, как ни в чём не бывало. – Как наши дела? Что нового?
Вот что можно ответить на такой вопрос в таких обстоятельствах?
Впрочем, ответа никакого и не потребовалось: в двери влетел Лёлик с пакетом в руках и радостно завопил:
– Артур Давидович, как хорошо, что вы пришли! А я и на вашу долю мороженого купил, как чувствовал.
Во все глаза я смотрела, как мой босс, всегда такой важный, берёт из рук Лёлика эскимо и кивает. Что я пропустила, а? Что тут произошло за те три или четыре дня, что меня не было?
Посмотреть, впрочем, и без того было на что. Вроде бы в узилище Балаян провёл всего-ничего, сутки, даже меньше, но на его внешности это сказалось неожиданно вполне положительным образом. Он подтянулся, будто ушла лишняя вода, отчего-то исчезли морщины, на лице чётко обозначились скулы и волевой подбородок, а чуть запавшие глаза стали выглядеть мрачновато-загадочно.
Интересно, а когда он настоящий – чуточку пухловатый и немного смешной своей важностью мелкий бизнесмен, или вот этот человек, к которому не очень-то и хочется поворачиваться спиной?
Много вопросов, много. А самое главное, я совсем не уверена, что мне нужен на них ответ. Пожалуй что, закончу я это дело с наследием Чевакинского и уйду из «Лучшего подарка». Куда? Да вон хоть к тётушке на кафедру секретарём. Денег, конечно, меньше, но и приключений на собственное филе не огребёшь.