– По данным дорожной инспекции на это время, по геопозиции его телефона и по собственному Балаяновскому навигатору, всё это время он провёл в дороге, времени заехать домой на Расторгуевскую у него не было.
– А что показало вскрытие, во сколько её убили?
– Между половиной седьмого и девятью, но скорее раньше, чем позже. Встреча закончилась около девяти, то, что Артур Давидович не выходил больше чем на десять минут, показали четверо присутствовавших…
– Васильев, Кинкадзе, Голутвин и Коган.
– Они самые. Домой Балаян приехал без четверти десять, что подтверждено консьержкой и соседом, который ехал с ним в лифте. Входная дверь была заперта как обычно, он вошёл, разулся, позвал Веронику. Не получил ответа и пошёл её искать.
– И нашёл…
– И нашёл, – согласился Кузнецов. – В спальне на кровати, в луже крови. Нож для бумаг валялся рядом, Балаяну хватило ума не трогать его, а сразу выйти и вызвать полицию.
– Как она была одета?
– Хороший вопрос. Так, будто собиралась на встречу.
– Деловую или любовную? Хотя, мне кажется, для Вероники одно с лёгкостью переходило в другое. Да и какие там у неё могли быть дела?
– А вот тут ты ошибаешься, – он посерьёзнел. – Дела у неё были, и ещё какие. На четырёх принадлежащих ей счетах лежало больше одиннадцати миллионов рублей. Вряд ли столько госпожа Корских могла получить от твоего босса?
– Да уж, пожалуй. Но тогда я не понимаю, откуда эти деньги взялись? И почему она их не тратила на себя?
– Что ты имеешь в виду?
– Одежду, – пояснила я. – Она одевалась хорошо, модно, не с рынка, а из бутика. Но это были вещи не первой и даже не третьей линии. Не Шанель и не Диор. Ну ладно, если покупать Шанель, одиннадцать миллионов кончились бы довольно быстро, но что-то вроде Этро она могла себе позволить, а носила Бенеттон.
– Для меня это не очень понятно, но ладно…
– Давай на примере машины объясню. Роллс-ройс ей был бы не по карману, но мерс – вполне. Но она ограничивалась «пежо». Так понятнее?
– Абсолютно. Объяснить этого я не могу, но планов Вероники мы не знаем, и уже не узнаем. А вот происхождение денег выяснили. Последние два с половиной года она играла на бирже, и весьма успешно.
– Вероника? На бирже? – ясная и понятная картинка мира перевернулась для меня вверх ногами.
Сергей усмехнулся и почесал кончик носа.
– Что, не верится? У тебя срабатывал стереотип «крашеная блондинка, живущая с немолодым мужчиной», значит, недалёкая и жадная.
– Она себя так и вела, когда мы встречались…
– Она вела себя так, как от неё ожидали окружающие. Но вернёмся в картине убийства.
– Вернёмся, – согласилась я. – Потом я в дороге буду это всё у себя в голове укладывать. Рассказывай.
Снова усмехнувшись, он продолжил.
– По словам консьержки Натальи Лазаревны, Вероника вернулась домой в начале седьмого, и была одета в тот самый светлый костюм, в котором её и нашли. Была чем-то очень довольна, поздоровалась, сказала что-то о приятной погоде и прошла к лифту. Консьержка записывает в тетрадь всех чужих – кто, к кому, во сколько пришёл и во сколько ушёл. По её записям, между приходом Вероники и возвращением домой Балаяна чужих приходило шестеро: пара в восемнадцатую квартиру – к семи часам, они ещё были в гостях, и их пригласили в качестве понятых. Врач в двадцатую к «старой ведьме», как выразилась Наталья Лазаревна, пришёл в семь пятнадцать, оставался полчаса…
– Платный что ли? Потому что из районной поликлиники так долго не пробудет, даже если ты помирать при нём решишь.
– Да, из коммерческой клиники. Его нашли и опросили. Далее, за женщиной из пятой квартиры в семь пятьдесят заехали две подруги, все втроём вышли через пять или шесть минут. Вернулась дама далеко за полночь. И последний посетитель пришёл в восемь двадцать в двадцать третью квартиру. Там живёт одинокая женщина в возрасте под сорок, гость оставался более трёх часов.
– Любовник?
– Не-а, – он рассмеялся. – Вторая попытка?
– Сдаюсь.
– Ветеринар к коту, у которого были почечные колики.
– Бедняга! Так, погоди, – я посчитала, для верности загибая пальцы. – Пара гостей, врач, две подруги и ветеринар, итого шестеро. И кто из них убийца?
– Скорее всего, никто.
– Но ведь больше нет записей? Или Наталья Лазаревна куда-то отлучалась?
– Ну, живой же человек! В туалет сходить, воды в чайник налить… Могла пропустить по естественным причинам.
– А камеры? Дом новый, жильцы не бедные – должны быть камеры!
– В подъезде из двух работала только одна, та, которая смотрит на парадную дверь. Та, что возле лифта, сдохла уже три дня как. Эта камера показала, что в семь часов одиннадцать минут вошёл человек в бейсболке и медицинской маске, одетый в джинсы, застёгнутую ветровку и кроссовки. Наталья Лазаревна долго вспоминала, но сообразила, что в это время как раз отходила на пять минут.