Хотя… я вот в своем доме всю жизнь прожила, а скольких соседей знаю? Три, четыре квартиры? И то на уровне «вы на меня протекли» и «нельзя ли попросить вашего котика так не орать?». Котики, котики. Интересно, у кого в том подъезде есть кошки? Хотя Алябьев это наверняка выяснил…
Вот где-то на этой мысли я и заснула, чтобы проснуться уже под утро с чётким воспоминанием: Наталья Геннадьевна приехала с дачи утром прямо на работу, и на щеке возле уха у неё красное отекшее пятно с чётким узелком в центре. Я спросила тогда, кто это её так цапнул, она покривилась и ответила непонятным мне словом.
«Паут».
Потом посмотрела, улыбнулась и поправилась:
– Овод или слепень, как-то так у вас называют. Большая кусачая муха. А у нас – паут.
Интересно, у нас – это где?
Надо будет утром спросить у гугла, подумала я, возвращаясь в сон.
Часть 7. Осторожно, двери открываются
ЧАСТЬ 7. Осторожно, двери открываются.
Для литературы время – как для кораблей шторм, и Господь спасает только тех, кого любит.
Артуро Перес-Реверте, «Клуб Дюма, или тень Ришелье»
Наступило утро понедельника, и время потекло со своей обычной скоростью, то уподобляясь улитке на склоне Фудзи, то бегущей собаке, напуганной фейерверками в соседнем дворе.
Первым делом я написала запросы в епархиальные архивы, Тверской, Новоторжский и на всякий случай Вышневолоцкий, ведь во второй половине восемнадцатого века Выдропужск и окрестности именно им принадлежали. В то, что архивные работники проявят добродетель быстрого ответа на запрос, я не верила. Вообще вся история с последним проектом Чевакинского стала мне казаться какой-то… выдуманной. Книжной, киношной, насквозь ненастоящей.
С другой стороны, аванс-то был настоящий?
Аванс? А я его видела? Разговоры слышала, что да, то да, а на счету по-прежнему последняя зарплата, и всё. Ладно, дело надо довести до конца, а там… там посмотрим. Потихоньку меня побирает чёрт принять тётушкино предложение и уехать к ней на раскопки. Кем? Да хоть поварихой, хоть кем. Уж если менять обстановку, так радикально.
Тут прискакал Лёлик, как всегда, с опозданием, и направление моих мыслей изменилось. Я ж хотела поспрашивать у гугла, где именно используют словечко «паут» вместо овод. Гугл не подвёл, ответил быстро и подробно: в Красноярской области, а также Иркутской, Томской… Получается, что как минимум Вероника и Наталья Геннадьевна были из одного региона. Я понимаю, что Сибирь большая! Но это уже дело майора Алябьева, проверить, а не жили ли когда-то по соседству эти две дамы.
В дверь заглянул босс, оглядел нас обоих и сказал мне:
– Алёна, зайди.
– А я не нужен? – тут же спросил Лёлик.
– А тебе я задание дал? Вот и работай, ищи, что сказали.
Задание? Тоже интересно. Раньше Артур Давидович всегда обсуждал со мной полученные запросы, методику и места поиска. Ну, или с нами обоими, тоже бывало. А теперь, значит, напарник вырос из коротких штанишек и получает персональный заказ. Что-то происходит в датском королевстве, только вот что?
Босс кивнул мне на кресло напротив.
– Садись. Значит, так: Козлятников предложил поучаствовать в одном совместном деле…
По словам Балаяна, пришедший от старого недруга запрос не таил в себе подводных камней: из некоего большого и ценного собрания пропало несколько очень, очень дорогих книг. Более того, по словам владельца две самых редкостных раритета были подменены подделками. Нам предлагалось найти замену пропавшим сокровищам. Козлятников, объективно понимая, что такая задача ему не по зубам, перешагнул через давнюю неприязнь и пришёл к нам с трубкой мира.
Отлично всё звучит, почему я слышу фальшивую ноту?
Ну, во-первых, подделка… Я уже говорила, кажется, что книги подделывать сложно, трудоёмко и дорого, а на выходе главным образом пшик. Ну вот, например, в этом списке – «Кобзарь» Тараса Шевченко, изданный в 1840 году типографией Фишера. Первая книга Тараса Григорьевича, вышедшая в свет. Тираж был невелик, а после высочайшего указа 1847 года об изъятии и запрете книги найденные экземпляры стали уничтожать. Сейчас известно меньше десятка сохранившихся «Кобзарей» этого издания, и я точно знаю, что на аукционе в 2016 году книга была продана в пять раз дороже эстимейта, за одиннадцать миллионов рублей.