– Как-то меня это не радует. Да и звучит страшновато: триумф майора полиции, начальника отдела розыска… Что там, расскажи, пожалуйста!
– Не могу. Нет, правда не могу, просто не в курсе. И потом, чего меня пытать, потерпи, через двадцать минут будем на месте.
Я обиженно надулась. Двадцать минут, да я за это время от любопытства умру! Неужели Алябьев всё-таки доказал вину Артура Давидовича? Или Лёлика? То есть, Карташова, Олега Карташова, конечно. И если доказал, то как? И расскажет он нам это всё, или смерть моя останется на его совести?
Кабинет у майора был небольшой и изрядно захламлённый. Главное место традиционно занимал несгораемый шкаф, выкрашенный серой краской. Я подошла к нему и потыкала пальцем.
– Слушай, вы же в новом здании сидите?
– Да, лет пять всего как построили.
– А как это чудище сюда попало? Обычно такое остаётся в кабинетах, потому это вынести невозможно…
Алябьев сделал загадочное лицо и ответил по существу:
– Садись и слушай. Первый и последний раз в жизни я посвящаю посторонних в тайны расследования. Но вам двоим расскажу. Я не Эркюль Пуаро, всех подозреваемых собирать не стану, тем более что убийца уже задержан и признался.
– Тогда, может, дверь на ключ закрыть? Ну, чтобы никто не догадался, что тут того… должностное преступление совершается?
– Ох, и как же тебя окружающие терпят, злоязычная наша, – покачал головой майор и пошёл запирать дверь.
Кузнецов, который как раз и был в последние дни этим самым окружающим, покосился на меня, но промолчал.
– Итак, – провозгласил Алябьев, вернувшись за свой стол, – сегодня мною было закончено дело об убийстве гражданки Корских. Осталось только отчёт написать.
– И?
– Начну сначала. Как известно, гражданка Корских жила в Подмосковном городе Королёве на протяжении почти семи лет. Потом познакомилась с Артуром Давидовичем Балаяном и перебралась в Москву, на Расторгуевскую, где и проживала в квартире этого самого Балаяна последние три года. Вы знаете, что главным образом Балаяна мы и подозревали. Казалось, что главным свидетельством против него был перевод денег со счёта Вероники на его счёт, совершённый после её смерти.
– И что, оказалось, что ваш прозектор ошибся в определении времени смерти? – поинтересовался Кузнецов лениво. – Что-то подобное я и предполагал.
Алябьев, сбитый с высоко-канцелярского штиля, метнул в него убийственный взгляд, но не попал. Смирился и продолжил уже нормально.
– В общем, с определением времени он и в самом деле промахнулся. Мы запросили банк ещё раз, а потом поговорили с ними. Оказывается, перевод Вероника заказала ещё раньше, в три часа дня. Поскольку сумма была большая, её попросили подойти в отделение банка лично. И она это сделала, подтвердила отправку семи миллионов рублей на счёт Артура Балаяна. Домой она пришла как раз из банка.
– Получается, никакой ссоры у них не было, и Вероника спокойно одолжила Балаяну нужную ему сумму?
– И даже заранее получила с него расписку, которая спокойно лежала в её ячейке, – кивнул майор. – Кроме того, мы поговорили с ереванскими коллегами, которые осмелились побеспокоить уважаемую Армине Ацхаковну. Старая дама неохотно подтвердила, что её внуку Артуру принадлежит солидная доля акций коньячного завода, и что в ближайшее время он получит дивиденды. Переводом или наличными – это уже её, Армине Ацхаковны, личное дело. Ну и наконец, наши оперативники нашли свидетельницу, которая видела, как подъехала машина Балаяна, как он поставил её на стоянку и ещё минут пятнадцать сидел в ней, откинувшись на подголовник. Она даже собиралась выйти из своей квартиры на первом этаже и поинтересоваться, всё ли у него нормально, когда Балаян всё-таки покинул машину и пошёл к своему подъезду.
Тут от комментария не удержалась я.
– Если это та тётка с первого этажа, о которой я думаю, то она не помощь собиралась оказывать, а скандалить, что автомобиль припаркован на двадцать сантиметров дальше, чем положено. Или ближе. Или колесом заехал на газон. Словом, она бы нашла что сказать, я точно знаю, мне от неё пару раз крепко доставалось.
– И где она раньше была, эта свидетельница? – спросил Кузнецов.
– При первом поквартирном обходе оперативники её не застали.
– А-а, бывает. А второй раз заходить не стали, всё же ясно. Хорошо, Балаяна вы от подозрений освободили. Кто ещё выступал в роли возможного убийцы?
– Карташов, разумеется. Совершенно естественно было предположить, что он и Вероника были любовниками, возраст одинаковый, он вполне себе дам не чурается, график жизни у обоих свободный, да и квартира у него своя.