девичья юность... Жаль, слова «Ань, я тоскую»
остались только звуками стихотворенья;
и строк витиеватость навсегда вошла
в фантазию изысканности ювелирной,
чтобы известность Аннушки стала всемирной,
если уж сущность Хищника их привнесла
орнаментальностью в созвучия металла,
воспев кузнечной ковки звон как музыкальность,
и в унисон хоральный слов влилась тональность,
чтобы душа девичья смысл тоски впитала:
«Склониться бы незримо пред душою милой;
лицом уткнуться в Аннушки чужой колени...
Кто Анну, также как и я, ещё оценит,
с отказом для меня не став даже постылой,
не говоря уже о том, что должен Зверь
теперь маниакально всех возненавидеть,
чтобы считать правом своим — Анну обидеть,
и правдой ревности ломать квартиры дверь?
Ласкать любимую фигурку Зверя взглядом
и наслаждаться телом, за ткани нарядом,
от счастья близости с сердечком обомлев,
хотелось бы! Жаль, это лишь мечты напев...»
*****
Фотокомментарий №0048
Облик красивой женщины — Анной! — застыл
в волшебном сумраке чарующим укором,
служа для Волкодлака мрачным приговором:
«Тебя никто дарить мне «Коммент» не просил!»
Луны сиянье обрисовывает замок
из моих грёз, мыслями созданный для Анны!
Неужто Хищник-Волкодлак настолько странный,
что выползает из обычных людских «рамок»
во мраке скал — чертогов из камней замшелых;
луной облитых, словно колдовства свеченьем! —
Уродом-Оборотнем, приводя в страх смелых,
расплаты жаждущих, с великим самомненьем,
над Волкодлаком, в ответ скалящим клыки
с бликами на стекающей слюною злобе;
с глухим урчаньем ярости в Зверя утробе:
воздеть на пики кто решил иль на штыки
печатно-нецензурных слов с рукоприкладством
в «войне миров» между отцами и детьми?
Тургеневские «битвы» связаны с людьми,
Хищник же наделён совсем другим «богатством»:
не угрожать слегка, а сразу рвать – в куски,
спортивных поединков правила втоптав
в месиво из крови и плоти, — тех, чей нрав
теперь лишь мозга брызгами красит виски
взломанных черепов, горячность остужая
трупов, испачкавших волны прохладный всплеск,
после того, как стих последний хруст и треск,
клыкастой Смерти более не возражая...
Молчаньем Анны к камню льнут мысли прибоя,
лаская Тантрой осязаемость людскую;
в Анну-Русалку превратив пену морскую,
что волшебством так не даёт Зверю покоя!
Аннушки тайна скрыта в замке Волкодлака,
облик приняв его тантрической Богини;
оставив память о себе созвездьем Рака,
что украшает ночь – мерцаньем! – и поныне...
Взгляда загадочность и чувственность улыбки,
в губах сокрытой сексуальности узором...
О чём же Аннушка так думает с укором
или о ком? Фантазии Зверя ошибки?
*****