Капитан Жук разозлился. Если смотреть со стороны, всегда все просто.
Прошло двое суток, а никаких новостей не было. Люди не спали, не ели, ходили злые. Попутно поймали семнадцатилетнего любителя приключений, который пробирался через границу с противотанковой гранатой, сохранившейся после немецкой оккупации.
Тогда Жук решил действовать на свой страх и риск. До поздней ночи он просидел в кабинете заместителя командира батальона. Они долго совещались, обсуждали план, предложенный Жуком. Поручик, правда, не был уверен в его эффективности, но в конце концов все же согласился.
— Если вы считаете, что так будет лучше, я постараюсь объяснить ваше отсутствие, — проговорил он без особого энтузиазма.
С мешком на плече, с топором и пилой, обернутой в материю, пробирался он по лесу. Небритая щетина придавала его лицу суровое выражение. Тихо хлопали в такт шагам резиновые голенища сапог. Жук рассуждал про себя, что Беднарек, вероятно, переждет несколько дней в «котле», а затем постарается выбраться из леса либо вернуться обратно через границу.
Он жаждал встретиться с ним.
Мозоли на руках нестерпимо болели, словно он обжег их. Но Жук не обращал на это внимания. С треском валились на землю сосны. Вечером он разжег в лесу костер и уснул. Утром почувствовал, как у него болят все кости, будто он чудом уцелел после автомобильной катастрофы.
Снова целый день в лесной чаще раздавался стук. Вечером он опять разжег костер и лег спать.
«А может быть, все это зря?» — подумал Жук, засыпая.
Проснулся он несколько часов спустя оттого, что кто-то водил веткой по его лицу. Костер догорал. Он открыл глаза и оцепенел. Он узнал его сразу. Это был Беднарек.
— Не страшно одному в лесу? — начал тот разговор.
— А чего мне бояться? — ответил Жук неестественным голосом. — Люди зла не причинят, а от зверей спасет костер.
Беднарек усмехнулся, поднял лежавший у его ног топор и пальцем провел по острию. Капитан молча следил за каждым его движением.
— Интересно, а почему вы откололись от остальных?
Жук поудобнее уселся на подстилке.
— Ничего интересного, — пожал он плечами. — Они заканчивают работу, а я как бригадир подбираю новые места под вырубку.
Беднарек зловеще сверкнул глазами.
— Документы! Давай документы! Только поскорее! И скажи, как пройти к ближайшей станции, чтобы миновать зеленых чертей. Не вздумай обманывать, мне нечего терять. — Он сделал движение, как будто хотел замахнуться топором.
— Что вам нечего терять, нетрудно догадаться, — ответил внешне спокойно Жук и протянул руку к мешку. Беднарек молниеносно выхватил из кармана пистолет.
— А вы непоследовательны. Хотите меня убить, а спрашиваете, как пройти к ближайшей станции так, чтобы вас никто не увидел. Надо уметь владеть нервами, иначе ничего не выйдет. Спрячьте лучше свой пистолет, забирайте документы и делайте, что хотите. В случае чего прошу хотя бы известить мою жену, что я ее не бросил, — с явным намеком сказал он, протягивая Беднареку свой паспорт, но тот не понял намека. — Правда, я еще не прописался в Дембне, но вы можете отправить письмо по старому адресу. Там живет моя теща. Она все передаст.
Беднарек взял паспорт Жука, начал его перелистывать.
— Сташек?
— Генек!
— Ты здесь? Я не узнал тебя, ведь прошло столько времени.
— Да, здесь, — ответил спокойно Жук. — Не пришелся по вкусу высокому начальству, и вот видишь… — он показал грязные ладони. — Все полетело к чертям, даже партия не помогла.
— Поможешь?
— А почему бы нет… Ты был… Ведь мы были друзьями, — быстро поправился он. — Недалеко отсюда находится заброшенный дом лесника, который я собираюсь использовать в качестве базы для лесорубов. Там и переночуешь. А завтра либо послезавтра приедет «татра» с оборудованием, она тебя и заберет. Иначе тебе отсюда не выбраться. Лес окружен солдатами. Они знают, что ты скрываешься где-то здесь. Мои ребята видели тебя вчера.
— Я заплачу.
— Не мели чепухи. Идем, пока не рассвело.
Они двинулись в путь. Беднарек якобы из вежливости пропустил его вперед, а сам, забрав топор, шел сзади. Этого они с поручиком не предусмотрели. Капитан прекрасно понимал, что, если бы даже Генек и не имел оружия, одному ему справиться с ним практически невозможно.