Генек Беднарек был физически крепким и сильным. Мысль капитана лихорадочно работала.
«Лишь бы на месте все было в порядке. Генек в случае чего не будет церемониться», — думал про себя капитан Жук с некоторой боязнью.
Они вошли в заброшенный дом. Жук вел себя так, будто он действительно давно жил здесь. Это немного усыпило бдительность Беднарека.
Войдя в комнату, он поставил в угол топор, но от своего мешка не отходил ни на шаг.
Капитан Жук зажег свечку и задернул занавески на усиженном мухами окне, затопил печь и поставил на нее горшок с водой. Как бы наглотавшись дыму, он закашлялся. Для спрятавшихся поблизости солдат это был знак, что он безоружен и нуждается в помощи. Он даже не знал, откуда должна прийти эта помощь. Скрипнул, наступив на камень, чей-то солдатский сапог, подкованный гвоздями. В руке Беднарека блеснул пистолет.
Жук, не теряя времени, опрокинул стол. Свеча погасла, и наступила кромешная темнота. Он наугад бросил металлический горшок, а сам отскочил в угол, ударившись головой о какой-то твердый предмет. Выбитый из рук Беднарека пистолет выстрелил и покатился по полу. А они, вцепившись друг в друга, перекатывались по полу, стараясь освободиться от цепких объятий. Оба хорошо понимали, что тот, кому хоть на минуту удастся освободить свою руку, окажется победителем. Ведь оружие лежало рядом. Беднареку каким-то чудом удалось вытащить нож.
Жук почувствовал удар и боль в боку, затем второй, третий. Откуда-то издалека до него донесся звон разбитого окна и топот солдатских сапог.
— Быстро «скорую помощь»! — услышал он чье-то распоряжение.
Завыла сирена санитарной машины. Через несколько минут желтая «Варшава», набрав скорость, мчалась по мокрому асфальту шоссе.
Перевод В. Светлова.
Ежи Брониславский
КОЖАНЫЙ БУМАЖНИК
Они громко говорили о воскресном увольнении, карточной игре и какой-то Марысе из городка, которая перестала встречаться с Ромеком. Вдруг шедший впереди солдат остановился как вкопанный. Поперек контрольной полосы шли следы. В углублениях уже начала скапливаться вода.
Фонарик заплясал в руке впереди идущего, и солдат в плащ-палатке побежал к стоявшему неподалеку телеграфному столбу. Он вынул из сумки телефонную трубку со специальной вилкой, вставил ее в гнездо на столбе, и на другом конце провода отозвался дежурный пограничной заставы.
— На двести четырнадцатой нарушение границы! — доложил солдат.
Была объявлена тревога, а он вернулся к товарищу, ожидавшему в темноте. Теперь они начали метр за метром осматривать местность. Над самой рекой, где отступавшие в панике фашистские войска оставили мотки колючей проволоки, свет фонарика наткнулся на клочки одежды.
Тот, кто продирался здесь, должен был натерпеться страху. Вдруг в траве блеснул металлом какой-то предмет. Пограничники подняли его — это был отсыревший, старый кожаный бумажник…
События этой ночи на границе описывались в обширном рапорте командованию. Вот фрагменты из него:
«…Ночью с 17 на 18 июля 1958 г. в 23 часа 12 минут патруль в составе рядовых Вантулы и Купчика заметил, что на высоте двести четырнадцать была нарушена граница… В результате погони установлено, что на польской стороне, недалеко от места нарушения границы, убегали двое мужчин… которые не реагировали на приказания остановиться… Было произведено несколько выстрелов, в результате которых неизвестная личность, без документов, в возрасте около двадцати лет, была поражена двумя пулями в спину и затылок… Второй задержанный заявил, что его зовут Богдан Микитюк, ему восемнадцать лет, он проживает в . . . . За совершенные ограбления киосков их разыскивала милиция, и поэтому они решили бежать за границу…
Не установлено, чтобы кто-либо из них имел отношение к найденному в месте нарушения границы бумажнику с документами… Кожаный подержанный бумажник размером 17×9 см с содержимым направляю для дальнейшего расследования…»
Вот что говорилось в рапорте.
В переводе на нормальный язык это означало, что ночью на границе не спало много людей. Пограничники проводили акцию преследования. Недалеко от места нарушения границы увидели двух убегавших молодых людей. Раздались выстрелы, и для одного из них все закончилось трагически. Второй, потрясенный тем, что случилось, сначала не мог произнести ни слова, а затем дрожащим от волнения голосом сообщил мотивы бегства.
Вопросы о каком-то бумажнике заставляли его нервничать. Нет, он не видел никакого бумажника. Это верно, что они с товарищем обокрали киоск в Семяновицах. Но бумажник?!