И главное – не пейте его в одиночестве. Выпивать надо с другом или подругой. Не важно, что будут пить при этом они. Главное – чтобы вам было о ком вспомнить, когда будете пить виски в следующий раз.
Стушберг, довольный, откинулся на спинку кресла и посмотрел на Бена тем взглядом, которым зрелые люди одаривают молодых, посоветовав им что-нибудь и заранее зная, что к совету те никогда не прислушаются.
Бен посмотрел на него, на бутылку – и снова на него. Когда одна бровь адвоката дернулась, он чуть было не сказал «хорошо», но Стушберг тут же признался с улыбкой:
– Честно говоря, это я тоже вычитал. На самом деле я ничего не знаю про виски. И вообще, я люблю вино. Но эти слова звучат правильно.
Адвокат резко встал, поднял бутылку виски и протянул ее Бену.
Бен встал неуклюже, взял бутылку одной рукой и кое-как засунул ее в расстегнутую, словно в ожидании, сумку, лежавшую у его ног. Одна попытка, вторая, третья – и сумка застегнулась, поглотив бутылку виски, как если бы это был очередной технологический журнал.
Они молча пожали друг другу руки, стоя по обе стороны стола.
Теперь Бен не знал, куда деть руки. Они свисали по бокам, как переваренные макаронины. Надо что-то сказать – не просто спасибо, а какую-нибудь эффектную заключительную фразу. О Вольфе и о том, как осуществилось его последнее желание. Или о том, как человек, стоящий сейчас напротив, исполнил это желание. Короче говоря, надо как-то красиво завершить эту беседу.
В конце концов он спросил:
– Восемьдесят второй автобус еще ходит?
– Понятия не имею, – ответствовал адвокат.
Бен покивал головой, как будто хотел сказать: «Да-да, конечно-конечно», поднял руку на прощание – можно было, конечно, порешительнее, – быстро выскочил из кабинета и прошел мимо леопарда в экстазе и всех прочих экстравагантных вещей.
С входной дверью пришлось повозиться, но наконец он ее открыл, с трудом удержался, чтобы не оглянуться – не смотрит ли на него Стушберг? – а потом сбежал вниз по лестнице, не останавливаясь, и вдруг понял, что придется подниматься обратно, потому что он добежал почти до подвала.
3
Даже через толстую дубовую дверь можно было услышать, как по дому разливается звонок.
Он ждал – и понимал, что в камеру прекрасно видно его лицо. Надел то, в чем обычно ходил по домам: черный пиджак с легкой искрой, скроенный точно по его фигуре, белую хлопковую рубашку, достаточно свободную – и в то же время достаточно официальную, свободную настолько, чтобы в ней было удобно быстро двигаться, если что; дизайнерские брюки из очень дорогой ткани, легкие элегантные черные ботинки. И без темных очков. Когда идешь в чужой дом, глаза должны быть видны.
Ну и по мелочи. Пистолет с коротким стволом, тонкое лезвие в подошве ботинка, ремень, который можно обмотать вокруг чего угодно. Когда ходишь по домам, нужно соблюдать все предосторожности. Его уже не раз пытались убрать – для гарантии, что он ничего не выдаст. Хорошая одежда работает на его реноме, а все остальное – для самозащиты.
Он постарался встать как можно удобнее. Правая рука свободно лежит в кармане брюк, левой он держит ручки подарочного пакета с бутылкой вина. Что сейчас будет – он знает как свои пять пальцев. Ему предстоит пройти три рубежа: младшего охранника, который смотрит на камеры, его начальника, который должен дать добро на вход, и охранника на входе, который должен исполнить команду и открыть ему дверь. Они тут действуют быстро, и вся история займет у него полминуты, не больше.
Дверь открылась, и на него уставилось лицо с огромным подбородком. Знакомая морда, про себя он называет его «Пятый». К сегодняшнему дню он успел насчитать семерых мужиков с непроницаемым взглядом, которые повсюду сопровождают его нынешнего босса и охраняют дом. У Пятого – карие глаза, татуировка с какой-то длинной надписью – она начинается где-то на плече, а из-под рукава выглядывает только ее конец – и бицепсы, которые явно участвовали не в одной карательной операции.
Он улыбнулся, представляя себе расправу над этой гориллой: он перережет ему глотку, а тот даже не успеет ничего сообразить. Пятый был ошибкой босса, одной из немногих: он редко прокалывался с выбором охранников. Быстрота реакции и способность предвидеть последствия важнее, чем грубая физическая сила. Он предположил, что босс оставил Пятого в охранниках – пусть и сделал его наполовину портье, который только открывает двери, – по необходимости или по каким-то сентиментальным соображениям. Пятый открыл дверь и легким движением головы пригласил его войти.