И чем все это можно заместить? Чувством удивления. Желанием знать, открытостью к новым идеям, чувством комфорта в состоянии незнания или неопределенности, скептическим и научным отношение, а так же искренним желанием знать то, что я вляется правдой- вот они аттрибуты освобожденного сознания.
Давайте же начнем наблюдать, документировать и внимательно описывать вещи вокруг нас. Давайте же будем готовыми к неудобным заключениям. Познание и исследование должны заменить догматизм и определенность. Долгосрочной целью для нас должно быть созднаие условий, при которых стремление к познанию стали бы провозглашенной ценностью в обществе. [4]
Одно из разочарований, постигающее неопытных эпистемологов, заключается в осознании того, что стремление к познанию не всегда является частью системы общественных ценностей. Зачастую, здравомыслие и любопытсво подавлены определенными общественными силами. Это как произошло с мальчиком в трагической повести Джеймса Аги "Смерть в Семье", у которого отняли надежду и любопытство. (Agee, 2009, pp. 54-55)
Разрушение взаимоотношений между стремлением к познанию и теми силами и общественными институтами, стремлящимися к подавлению свободомыслия, потребует создание сильного общественного и интеллектуального движения- Новую Эру Просвещения, которая бы смогла, в свою очередь, помочь людям принять и распространить критическое мышление в широких слоях общества.
В главе 9 я предположил, что мы заимствуем инструменты из движения за гражданские права, чтобы оттолкнуть людей от определенных ценностей и диспозиций и подвинуть к использованию надежных эпистемологии.
КОГДА ЧУДА НЕДОСТАТОЧНО.
В течении двух недель у моей матери были сердечный приступ, почечная недостаточность, сепсис, и опухоль обнаруженная в ее матке.
Опухоль оказалась раком, который уже метастазировал в кишечник и кости. Динамичная, полная жизни, щедрая, веселая и любящая женщина заканчивала свою жизнь в муках. 27 октября 2012 года она умерла у себя дома, окруженная теми, кто её очень любил и уважал. [5]
Моя мама выросла в католической семье, хотя и ни когда не была особенно религиозной. По крайне мере, она ни когда не показывала мне свою религиозность. Она ни когда не ходила в церковь, или, на сколько мне извесно, ни когда не молилась или говорила что либо о Католическом Боге. Но когда ей предстояла операция на сердце, он, по какой то причине, вдруг приобрела маленькую статуйку Иисуса.
Пока она лежала в больнице, он просила моего отца приносить ей эту статуйку, что он делал каждый день. Не думаю, что моя мама боялась смерти. И точно знаю, что она жила ради своих внуков и ей очень хотелось дожить до тех дней, когда они вырастут. Даже если не учитывать всю ту боль, которую она испытывала в последние моменты своей жизни, зная то, что она никогда больше не увидит своих детей, было самым для неё ужасным.
Когда я вспоминаю свою маму, крестящуюся на маленькую фигурку Иисуса, я понимаю, что одной надежды на чудо ей было бы недостаточно. Почти недостаточно. Ей нужно было еще что то...возможно мысль о том, с её внуками все хорошо...а может быть ей важно было знать, что я и мой отец были рядом с ней, держа её за руку и давая ей понять, что мы её очень сильно любим.
Или возможно, что то совсем другое? Что мы можем предложить людям, как моя мама, находящимся в самый сложных жизненных ситуациях? Я об этом долго думал, и ответ на такой вопрос для меня кажется довольно пессимистическим.
Возможно нам мало что можно предложить людям в таких ситуациях. Если человек уже инфицирован верой, то вряд ли что то можно предложить взамен, что бы принесло им такой же психологический и эмоциональный комфорт, который дает вера. В то же самое время, мы все знаем, что мы рано или позно умрем.
И хотя жизнь без веры может у некоторых вызвать определенный уровень отчаяния, тем не менее если отказаться от веры, то появляется чувство того, что каждый человек теперь равен друг другу в смерти. Человеческий род станет только сильнее от осознания того, что в конечном итоге мы все смертные. Утешение, комфорт и спокойствие разума в самые трудные времена - то на что аппелирует вера. Но даже встреча с 72 девственницами в загробной жизни ни как не может сравниться с обещанием вечного счастья с теми кого мы любим. [6]
Какого рода успокоение может предложить разумное мышление человеку, находящемуся на гробовой доске? Я не знаю. Полагаю, что в такие тяжелые минуты, все что мы можем предложить, так это наше личное присутствие. Я знаю, что когда я был с моей мамой в последние дни её жизни, просто держа её руку помогло облегчить её страдания. Каждый раз когда я спрашивал, могу ли я присесть на край её кровати и взять её руку, она всегда отвечала своим ослабленным голосом:"Да, конечно", и улыбалась.