1.2
— Ладно, что говорить о прошлом… Ты не знаешь, что решили с полями, находившимися на территории замка и в близлежащих регионах?
— Я приказал раздать их нуждающимся семьям. Но, к сожалению, хватило не всем… Поэтому, некоторые поля находятся в пользовании у нескольких семей одновременно. Я уже приказал Совету, чтобы маги решили вопрос с пустошами, которых у нас в последний год… Благодаря моему разлюбезному опекуну, стало слишком много.
— Ты же знаешь, что мои родители всегда рады помочь нуждающимся. Мы наладим постоянный экспорт товаров первой необходимости, я уже говорила с папой и он одобрил мою идею! — Радостно хлопнула в ладоши, подпрыгнув несколько раз на месте.
— Ты просто умница! А теперь послушай меня внимательно. Хватит думать только о других, давай подумаем о себе. Пойдем скорее завтракать! С кухни аромат просто потрясающий!
— Вот от тебя не ожидала услышать подобного. — Пожала плечами, выбираясь из объятий.
— Я и вправду, голодна, как драконья стая!
***
После свадьбы мы решили, что лучше всего будет жить в замке Эдварда. Во-первых, неизвестное заклятье, напавшее на нас после свадьбы, оставило магический след, который до сих пор изучают местные умельцы, во-вторых — мне не хотелось разлучаться с Ликой и ее сестрами. И братом. Хотя он редко бывал с нами, как и леди Кариста. В-третьих, за все время, что я пробыла в башне, я очень привязалась к этому месту. К милой деревушке, которую было видно с высоты как на ладони, к чуть раскаленному светилом воздуху, который опаляет ресницы. Даже по озеру с королевскими креветками соскучилась, хоть и не рискнула бы там вновь искупаться.
А в-четвертых, мне просто необходимо время подумать о том, что делать дальше. Ведь, когда я узнала, что на самом деле Эркхарды меня удочерили, я была в настоящем шоке, хоть и не показывала это даже самой себе. Всегда жутко осознавать, что ты — чужая. Жутко чувствовать себя чужой, хоть и среди своих. Я теперь понимаю, почему меня скрывали полдетства от мира — они боялись. Хоть мама устала доказывать, что это было для моего же блага. Хотя, учитывая то, что после снятия печати началось нечто странное — эти покушения, заклятье, которое чуть нас не убило, я уже готова поверить во что угодно.
— Милый, я хочу найти родителей.
— Так внезапно. Я может быть, тоже хочу. — Нахмурился принц, выковыривая из креветки… не хочу знать, что.
1.3
1.3
— Я хочу узнать, откуда взялась моя сила. Хочу понять, почему даже печать могла с трудом ее сдерживать, особенно, когда мне почти исполнилось восемнадцать. А ты спрашивал своего опекуна? О родителях? Кстати, я так и не спросила, что сделали с ним и с Бъен? — Служанка, которая стояла за моим стулом, вздрогнула. Хотя я предпочитаю называть ее фрейлиной.
— Успокойся, милая. Это другая Бъен. Не бери в голову.
— Хорошо, ваше высочество, не буду.
—Насколько я знаю, архимаг Оринделл отбывает наказание в тюрьме нашего королевства, уточню, магической, а вот о судьбе Бъен ты должна быть осведомлена лучше моего.
— Я спрашивала у родителей, но они загадочно молчат. Наверное ты прав, и ее отправили к нам. Как подумаю, как там мерзко, — внутри все сжалось, а только что съеденный кусок попросился обратно.
— Просто вся эта сырость… Крысы… Холод каменных стен…
— Неужели тебе ее жалко?
— Я не знаю. Жалеть ее после всего, что она сделала кажется мне непроходимой глупостью. Но она тоже человек.
— Оливия, дорогая. Нельзя быть такой доброй. — Принц сорвал с шеи салфетку, небрежно бросив на стол и протянул руку, улыбнувшись уголками губ.
— Вашу руку, мадам. — несколько шутливо изрекла моя любовь.
— Я подумаю, — отвернулась от него, гипнотизируя бокал.
— Разве ты не слышишь? Это же наша любимая мелодия.
— И правда. Что ж, милорд, вам несказанно повезло, — легко вспорхнула со стула, робко замерев около любимого. Шаг — и нас будто бы подхватила нежная мелодия, а весь мир растворился, слившись в одно разноцветное полотно. Остались только его глаза, разливистый смех и улыбка. Глаза, наполненные любовью. От быстрого танца кружилась голова, а дыхание то и дело сбивалось.
— Представляю, как тебе было больно узнать, что тебя предал самый близкий человек. — лицо Эдварда в мгновение помрачнело, а я почувствовала, что он сильнее сжал мою руку.