Издалека в камеру пыток доносились приглушённые звуки Театра красивых смертей. Скоро на арену для сражения выпустят первого вольпертингера. Жители Гела будто сорвались с цепи, слухи о сенсационном урожае разошлись с невероятной скоростью, каждый хотел увидеть сражающихся вольпертингеров.
Но это было не интересно генералу Тиктаку. Ни капельки. Дурацкие драки в театре показались ему скучными с самого начала. Что он пропустит? Парочку смехотворных сражений, барахтанье на арене, кровь, пьяных зрителей? Нет, у него были более важные дела. Он готовился к совершенно особенной свадьбе: осаде, завладению и уничтожению тела Ралы. Это должно стать самой долгой, мучительной и красивой смертью на свете.
Первое сражение Ушана
Ушан де Люкка вышел на арену через северные ворота. Публика к этому времени совершенно распоясалась – зрители кричали, смеялись, шумели, бросались хлебом и фруктами и не обращали на новичков Театра красивых смертей никакого внимания.
Ушан был в своём лучшем настроении: легко шагая, он улыбался и махал рукой публике. Его в качестве пленника привели в этот город кровожадных чертей, он вместе со всеми своими друзьями стал рабом и сейчас он должен быть убит в сражении, но, несмотря на это, настроение Ушана было великолепным. Так как в подземном мире не было никакой погоды.
Здесь не было дождей, солнечного света и низкого давления, а значит, не было головных болей, звона в ушах и депрессий. Когда он впервые проснулся в Геле, он почувствовал себя так, как будто с его плеч свалился тяжелейший груз, как будто он всю жизнь носил свинцовые доспехи, которые, наконец, снял. Здесь, внизу, в качестве пленника этого кошмарного мира, он чувствовал себя первый раз в жизни свободным.
Он остановился, повернулся на месте и послал публике несколько воздушных поцелуев. Какой чудесный день!
Раздался громкий гонг, и публика мгновенно стихла.
Пол в середине арены раздвинулся и открыл проход примерно четыре метра длинной и два метра шириной.
– Нагельфар! Нагельфар! – тихо скандировала толпа. – Нагельфар!
Ушан стоял на месте и с любопытством следил за происходящим. Наверняка это был известный ритуал.
Раздался второй гонг, и из прохода вверх поднялась лодка, остроносый челн, в котором стоял огромный богатырь с тёмно-красной кожей, на три головы выше Ушана, и в доспехах из разнообразных материалов: наплечники из кожи, жилет из бронзы, наколенники из серебра. На голове у него был золотой шлем в форме черепа с серебряным лезвием на макушке, на бёдрах – повязка из костей. Обеими руками он опирался на огромный меч. Лодка остановилась, и воин шагнул на арену.
Раздались бешеные аплодисменты:
– Нагельфар-паромщик! Нагельфар-паромщик! – каждый раз всё громче и громче скандировали зрители.
Воин поднял меч двумя руками и указал им на публику. Лодка исчезла под ареной и проход снова закрылся.
Зрители застучали ногами.
Ушан понял, что этот Нагельфар здесь любимчик номер один.
История Нагельфара-паромщика
Нагельфар был озиром – одним из последних представителей рода богатырей с севера Замонии. Все звали его Нагельфар-паромщик, так как он отправлял по кровавым рекам в царство смерти каждого своего противника. Аплодисменты он любил так же, как и сражения, и поэтому для себя он решил, что каждая его победа будет сопровождаться необычной смертью. Он никогда не делал это быстро, он долго и терпеливо играл со своими противниками, он наносил им лёгкие ранения, заставлял их страдать и мучительно умирать. Он позволял себе дурачества на арене, поскольку ему, как признанному деятелю искусств, всегда поставляли более слабых противников.
Нагельфар не мог проиграть – это было известно даже публике. Во время сражения Нагельфара главным была не интрига, а ритуал, не то, кто выиграет, а то, как на этот раз Нагельфар убьёт своего противника. И когда он, наконец, это делал, то не одним ударом меча, а двумя, тремя, четырьмя, пятью или десятью. И с последним ударом голова противника падала на песок. Нагельфар не сражался, он пытал. Он не убивал свои жертвы, он забивал их, как скот.