Наперёд поехал Цугуля повидаться с братьями. Рассказал он им, как убил старую Змею-колдунью, а потом поведал, какую ему задал царь задачу.
Дал Цугуля братьям немного денег для стариков родителей, обнялись они и на том расстались.
Братья-то стали теперь на Цугулю косо поглядывать: никак не могли они примириться с тем, как Цугуля их пристыдил: ведь они были старше, а глупее Цугули оказались: где им с младшим братом тягаться!
А Цугуля ехал всё вперёд и вперёд. И вот однажды попадается ему на пути человек, который кричит, что с голоду помирает. Подъехал Цугуля рассмотреть его поближе. Видит: человек, как все люди, только пашет зараз семью плугами да, знай, кричит не смолкая.
— Что ты за богатырь, братец, что пашешь семью плугами да ещё вопишь, что с голоду умираешь? — крикнул ему Цугуля по-приятельски.
— Какой я богатырь, — отвечает голодный. — Настоящий богатырь — Цугуля, сын старика и старухи, что убил Змею-колдунью, её дочерей и зятьёв.
— А это я и есть, — говорит Цугуля.
— Коль это ты, возьми меня с собой — может, я тебе на что пригожусь.
Отправились они в путь вдвоём. Через несколько дней встречается им человек: ему в рот бежит вода из девяти источников, а он кричит, что умирает от жажды.
Цугуля и у него спросил то же, что у голодного. Получил тот же ответ и взял этого человека тоже с собой.
Едут они втроём всё дальше и дальше. И вот повстречали они человека с двумя жерновами на ногах: прыгает он с горы на гору, на бегу зайцев по спине гладит и всё кричит, что ему побегать негде.
Цугуля и у него спросил то же, что у двух других, и этот ответил, как и они. Взял с собой Цугуля и третьего, и поехали они с богом дальше.
Потом повстречался им ещё человек, один ус — белый, а другой — чёрный. Одет он был в девять тулупов и кричал, что умирает от холода, хотя был полдень и солнце пекло как в июле.
Этот тоже захотел, чтоб Цугуля его с собой взял. И снова двинулись они всё вперёд, да вперёд, без оглядки.
Как стало смеркаться, встретили они на пути ещё одного; этот человек вглядывался в небо, с луком в руках.
Цугуля спрашивает его:
— Что ты тут делаешь, братец?
— Да вот, — говорит тот, — комар один взвился высоко до самого ветра буйного, а я хочу того комара подбить стрелой.
— Ну и богатырь же ты, дружище, — говорит ему Цугуля, — если можешь попасть в этого комара, мы-то его и не видим вовсе.
— Да что тут такого! Вот Цугуля, сын старика и старухи: он убил колдунью с дочерьми и зятьями, — отвечает стрелок.
— Это я и есть, — говорит Цугуля.
— Коль это ты, возьми меня с собой — может, я и пригожусь тебе.
Поехали они дальше и добрались до красивой долины, за ней высились горы, поросшие деревьями и травами, от них на душе становилось веселей. И повстречали они опять человека: он бормотал себе что-то под нос и махал палкой. Как махнёт, так сразу невесть откуда появляется добрая сотня птиц.
Спросил его Цугуля, что он за богатырь, что творит такие чудеса; а тот в ответ: настоящий богатырь — Цугуля, который совершил великие подвиги.
Узнав, что говорит он с самим Цугулей, этот человек тоже пошёл вместе с ними.
Так ехали они и ехали, долго ли, коротко ли: скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. И куда бы ни попадали они, всюду спрашивали про стрирского царя. В городах и сёлах, где бы ни останавливались они на ночь, всюду люди встречали их радушно, заслышав имя Цугули, и с радостью давали им приют.
И вот в одно прекрасное утро завидели они башни крепости, где жил стрирский царь. Прибавили они шагу и к вечеру добрались до городских ворот.
На следующий день поутру встали они, приоделись, прибрались и возблагодарили господа, что живыми и невредимыми добрались до места.
Рассказал тут Цугуля своим товарищам, зачем пришёл, а они ответили, что если не отдаст царь дочь добром, то заберут они её силой, ибо не понапрасну же они пришли сюда с Цугулей-богатырём.
Отдал Цугуля царю грамоты, а тот и говорит:
— Готов я отдать тебе дочь, если сослужишь ты мне хорошо те службы, какие я тебе задам. Иначе полетит твоя голова с плеч — ты уж не прогневайся. Даю тебе срок до завтра: подумай — решишься ли ты на это, или нет.
— Решусь, государь, — отвечает Цугуля. — Приказывай.
— Так вот, к завтрашнему дню изволь съесть все хлебы, что выпекут в девяти печах, — велит царь.
— Повели только выпечь их побыстрее, — отвечает Цугуля.
Порешили, когда начать испытание. Назначили и стражу, чтоб следить за Цугулей.
Вечером явился Цугуля с товарищами. Цугуля и говорит Голодному:
— А ну, покажи себя, брат Объедала.
— Положись на меня, — отвечает тот. — Возьмите-ка себе по караваю, чтоб было и вам чем перекусить.
И начал он запихивать себе в рот по десять караваев зараз, глотает, словно за спину кидает, так что прикончил все девять печей ещё до полуночи. Потом подобрал все ломти да корки, что от товарищей остались, в мгновенье ока сожрал — и ну вопить:
— С голоду помираю! С голоду помираю!
Стража-то только рот разинула, увидев, как Объедала весь хлеб проглотил. Пошли они к царю и рассказали, что видели.
Подивился царь. Потом велел выкатить девять бочек вина и приказал Цугуле выпить всё до рассвета.
Цугуля говорит второму:
— Твой черёд, братец, ты всё жаждой мучился.
— Только и всего? — спрашивает тот.
Вытащил затычки из нескольких бочек зараз и как начал тянуть — вино словно в землю ушло.
Выпил всё и начал орать:
— Умираю — пить хочу! Умираю — пить хочу!
Когда доложили сторожа царю, что случилось, встревожился он и велел затопить самую большую печь девятью возами дров. А потом приказал Цугуле и его товарищам войти в эту печь.
Посмотрел Цугуля на зябкого и говорит:
— Настало и твоё время, брат Усач.
— Как залезете туда — задрожите и зубами от холода застучите, — отвечает тот.
И вправду, подошёл он к раскалённой докрасна печи, выдернул у себя из белого уса несколько волосков и бросил в жар. Сразу устье печи покрылось инеем. Влезли туда Цугуля с товарищами, да и закричали, что замерзают.
Пришёл царь, увидел это — призадумался: как же быть с этим колдуном Цугулей?
Приказал он, по их просьбе, подбросить в печь ещё девять возов дров, да всё без толку — будто жёг он лёд, а не дерево.
А была у этого царя служанка, такая резвая девушка, что борзых обгоняла.
Повелел царь Цугуле послать кого-нибудь из его товарищей вместе с той служанкой к волшебному роднику и принести два кувшина воды. Если вернётся Цугулин друг раньше, отдаёт царь Цугуле дочь свою, а коли прибежит первой служанка, то сидеть Цугуле с товарищами на колу, а самому Цугуле — выше всех.
Согласился Цугуля. Потом позвал своего товарища с жерновами на ногах и говорит ему:
— Что скажешь, дружище, обгоним мы девушку или отдыхать нам на острие кола?
— Попробуем, — говорит тот. — Может, этот вертел для самого царя останется.
Отправились вместе — человек с жерновами и служанка, каждый — с двумя кувшинами. За разговором добрались они и до волшебного родника.
Тут девушка пошла на хитрость. Была она собой недурна и завлекла скорохода: уговорила его положить ей голову на колени, чтоб отдохнул он немного, а она у него в голове поищет. Почесала она ему голову — он и заснул. Как увидела девица, что спит он крепко, взяла лошадиный череп, что валялся неподалёку, подложила его потихонечку ему под голову, набрала воды в свои кувшины — и давай бог ноги. И след её простыл.
Цугуля с товарищами стоял на пригорке и смотрел на дорогу, что вела к волшебному роднику. Вот завидел он девушку — бежит как ветер. А человека с жерновами не видно, не слышно. Цугуля и спрашивает меткого стрелка:
— Глянь-ка, друг, не видишь ли где нашего товарища?
— Спит да похрапывает, положив голову на лошадиный череп, — отвечает стрелок.
Натянул он лук, наложил стрелу и — бац! Угодил прямо в череп и вышиб его из-под головы спящего. Тот подскочил, озирается, а девицы нет как нет.