В общем, стянул я с него весь негатив. На себя: иначе не умею. И чувствую: дерьма во мне теперь сидит — горы. Потом три дня оклематься не мог, всё в себя приходил. Ещё и грустно было до смерти: такая тоска взяла, что хоть ложись да помирай. А ещё и выворачивало наизнанку… А, что тут долго рассказывать — дерьмо оно дерьмо и есть. В общем, полегчало ему резко. Начал песни орать, стихи свои читать — он ещё и поэт, оказывается! В обнимку припёрлись в лагерь: он меня теперь не отпускал никак. Повис у меня на плечах, рукой за нос вцепился… Душу мне всё изливал, плакался. Стал под конец блаженный-блаженный, хоть икону пиши… Меня тогда из их лагеря изгнали с позором. Мол, сбил с пути человека, пьяница! Я, так сказать, не понял: пил-то кто? Он, получилось, без пяти минут святой, а я — совратитель, значит. Запрет наложили, чтобы я в их лагерь носу не казал. Можно подумать — я его с толку сбил, а его — хоть сбивай, хоть не сбивай — всё одно, — закончил Витек и шумно вздохнул.
Думая свою собственную думу и глядя в костер, Виктор продолжил гнуть свою тему:
— Ещё я к другому местному светиле ходил… Там, у себя в городе. Он всех на канал сажать любит. Уши, мол, зажмите, глаза закройте, и так и ходите подольше. Сутками — желательно. Ну, у людей и начинается… Иногда психушка забирает. Особенно, если народ, так сказать, предрасположенный попался. Одна женщина, например, сильно уверовала в свою святость, и было с чего: с Иисусом Христом общалась каждый вечер перед сном. Ну, и общалась бы себе потихонечку, так нет, она же проповедовать пошла…
Но, в общем, этот второй светила — ничего себе мужик, оригинальный. И что-то действительно видит, во что-то врубается, что-то с ним происходит. Но только я и тут молчать не стал. Подхожу к нему как-то и спрашиваю: «Да, вот ты им всем говоришь, что они проводят великую космическую работу на нехилом уровне — и прочее. И они все верят. Это хорошо, убедительно, продвигает, так сказать, к духовным подвигам… Но сам-то ты как думаешь: если ты сейчас попросишь Бога во-он тот холм с землей сровнять, так что будет? И что, ты думаешь, этот олух царя небесного отвечает? «Конечно, — говорит, — если я попрошу, он это сделает, ведь у меня — личная связь с богом!» С тех пор и он стал смотреть на меня косо. Не знаю, в общем, что с людьми делается… Такое впечатление, что он даже самого себя убедил в своей святости. Только вот — зачем? Ладно, других… Чтобы, так сказать, устремлялись. А там — авось, что и выйдет путное. Но себя-то — зачем?»
А вообще, есть, к примеру, в нашем городе, всякие. Одни — мантры поют, другие — целебные энергии вырабатывают. Только, энергии-то энергиями, а если у самих живот заболит или зуб — к врачу бегут. И какая с них тогда польза, с этих энергий? В общем, оторвался я в последнее время от групп всяких. Сам по себе как могу, так и работаю. Читаю литературу разную… Иногда бывает очень трудно её между собою увязать. Но я пытаюсь. Составить, так сказать, из кусочков полную картину.
Последнее, что прочел — про майянский календарь. Интересная штука получается. Вроде как наша Солнечная система совершает полный оборот вокруг центра галактики за 25000 лет. Так?
— Ну, быть может.
— Так, не сомневайся! Ну вот, и есть в этом круге свои точки, соответствующие, так сказать, точкам солнцестояния и равноденствия для Земли в её путешествии вокруг Солнца, такие же точки для солнечной системы в целом, при её путешествии вокруг центра галактики. Учитывая прочитанное ранее у Алисы Бейли, я заключил, что в этих точках происходит смена одного галактического луча на другой. Таких точек — четыре. Соответственно, раз в 6250 лет меняется галактический луч. Если пересчитать по календарю Майя и перевести их годы на наши, то получается, что одну из таких точек Земля проходит в 2012 году…
— Круто!
— То есть, потом всё, что наработано до этого года человечеством за последний цикл, постепенно будет становиться ненужным. И технологическая цивилизация себя постепенно изживёт. Совсем другие лучи на Землю уже начинают идти, совсем другие мысли в голову лезть. И потому сейчас мы все так лотошимся. Чувствуем грядущие перемены.
— Да… Происходит что-то. Даже у меня — и то крыша едет, — сказал Витёк.
Начал накрапывать дождь. Пришли, наконец, Николай с Василем, довольные и с мокрыми волосами.
— А мы там пассы покрутили и раскруточки всякие поделали, — сказал Николай, — А уж после — в воду!
— А я уж тут думал, что вы там жабры отрастили и к морю по реке поплыли, — пошутил Виктор.
Как только Николай и Василь подсели под «крышу» к костру — полило как из ведра.
— Э-эх! А теперь пойду и я купаться! — сказал Виктор, снимая рубашку и штаны — и прошлёпал вниз, к реке.
Глава 6. Учителя и М-ученики
Вечерний Магнит, назначенный на шесть часов, отменили по указанию Евграфия, поскольку он сам, лично-персонально, решил присоединиться к собравшимся, но попозже — ему надо было сперва вместе с палаткой и вещами спуститься на Поляну с ближайшего пригорка, с так называемой Шамбалы (названной так самим Евграфием и представлявшей собой место с живописным развалом нескольких дольменов, название за местом закрепилось среди эзотериков напрочь). Евграфий являлся одним из Учителей всея эзотерической Поляны, приезжавшим сюда далеко не впервые и знакомым со всеми руководителями групп. В этом году он здесь сидел в горах ещё то ли с самого начала лета, то ли с последних майских дней, хорошо здесь освоился и продолжал исследовать местность.
Но пока ещё внизу местный Учитель не появился, а об отмене и переносе на более позднее время Магнита знали не все. И потому, некоторые всё-таки собрались на назначенном месте в назначенное время на поляне у большого камня. К собравшимся примкнули и Наталья с Сергеем. Некоторое время все здесь сидели, по одному или по двое, вокруг камня и сосредоточенно ждали. Кто медитировал, кто просто наблюдал за окружающими. Наконец, подошла тётя Роза в своём неизменном «персидском» халате, жевавшая какое-то умопомрачительное печенье, от которого исходил сладкий приятный запах. Она и сообщила, что общий Магнит перенесли на более позднее время, рекомендуя тем, кто всё же соберется, заняться индивидуальной работой около камня или провести самим небольшой тренировочный Магнит.
— Может, раз уж мы собрались, так уже начнём? Тренировочный? — сбивчиво предложил Анатолий, суровый лидер группы с Кавказа, — Тем более что в конце Магнита я хотел бы показать всем одну вещь… Я о ней здесь уже сообщал, и может, кто из вас уже о ней слышал. Я говорил, что этот предмет подвезут попозже… Похоже, что он не хочет быть явлен всем, но мне идёт информация, что время выбрано правильно, и на большом Магните его показывать не нужно. Пусть этот предмет приоткроется сейчас! Но чуточку позже. А пока — начнём, пожалуй, Магнит.
— Хорошо, а кто будет его вести? — спросила у окружающих тетя Роза.
Поднялась сидевшая на траве Валентина — маленькая бабулька с фигурой и глазами семнадцатилетней девушки. Молча подошла к камню. Она улыбалась и находилась в приподнятом настроении. Душа её пела. Валентина быстро разложила на камне иконы и портреты Учителей, поставила громадную свечу и зажгла её.