Наконец, не более, чем предшествующие положения, доказан вывод о создании норманнами территориальной единицы на финских землях, называемой kiligunda (эст. kihelkond)[376]. Если это название действительно в своей первой части имеет шведский корень (kihla из др. — швед. gisl — «заложник»), термин мог проникнуть к эстам через Русь, поскольку русские князья, о чем мы знаем из «Повести временных лет», использовали в своей администрации варягов. В сагах, например, сохранилось известие, что Сигурд, сын Эйрика, находясь на службе у новгородского князя Владимира, от его имени собирал принадлежавшие ему дани в Эстонии[377]. Так что заимствование термина не обязательно соответствует заимствованию института; поэтому нет достаточных доводов в пользу того, что институт kiligunda не возник внутри самого эстонского общества.
Глава IV
ПРОБЛЕМА ЗАВОЕВАНИЯ РУСИ НОРМАННАМИ
В предшествующей главе сделана попытка осветить проблему проникновения норманнов в русские земли с помощью данных ономастики и археологии, сравнения с норманнской экспансией в Англии, а также исследования деятельности норманнов в Прибалтике. Эти данные убедительно свидетельствуют о том, что на Руси следы, как ономастические, так и археологические, относятся к скандинавским купцам; в Восточной Европе нет следов варяжского завоевания. Теперь обратимся к письменным источникам.
Последовательное (по не полное и детальное) представление о варяго-русских отношениях в IX–X вв. дает только один источник — русские летописи. Иностранные источники зачастую содержат более полные данные лишь о некоторых деталях, но это, особенно для IX в., лишь фрагменты, membra disjecta, па основе которых создать связное повествование возможно только благодаря русским источникам. Однако, анализируя их данные, мы не будем проводить подробный разбор «Повести временных лет», т. е. снова следовать путем, которым уже прошли А. А. Шахматов и другие исследователи, которые выявили в этом источнике архаические элементы. Выводы Шахматова тем более ценны для нас, что он был норманистом, и никто нас не упрекнет, что, соглашаясь в основных пунктах (хотя не всегда в деталях) с этим исследователем, мы склоняемся к антинорманизму. Этот исследователь, опираясь на текст Новгородской первой летописи[378], более архаичной, чем «Повесть временных лет», пытался реконструировать протограф, написанный, по его мнению, при Ярославе Мудром в Киеве в 1039 г., дополненный далее в Новгороде в 1050 г. местными известиями; Д. С. Лихачев приписал старейший свод Никону (1072 г.). Я лично придерживаюсь промежуточной точки зрения, т. е. полагаю, что древнейший киевский свод (без новгородских известий) появился до Никона, вероятнее всего, во времена Ярослава Мудрого (и был доведен до 996 г.[379], согласно Л. В. Черепнину); вообще же летописный рассказ вплоть до 70-х годов XI в. не был современен описываемым событиям[380]. Гипотеза Шахматова о новгородском своде 1050 г. не убедительна, поскольку новгородские известия — как это аргументированно показал Лихачев — собрал и использовал, скорее, сам Никон[381].
После этих замечаний, необходимых для выяснения принципиального отношения к реконструированному Шахматовым тексту древнейшего киевского свода (сознавая всю гипотетичность реконструкции в деталях), приступим к его анализу. В этом тексте находились, очевидно, известия, касающиеся прибытия варягов в три политических центра (и в соответствующие земли восточных славян): Новгород (а точнее, в Новгородскую землю), Смоленск, Киев. Известие, касающееся Новгорода и северных территорий, имеет в реконструкции следующий вид:
Въ си же времена Словене и Кривичи и Меря дань даяху Варягомъ отъ мужа по белей веверици; а иже бяху у нихъ, то ти насилие деяху Словеномъ и Кривичемъ и Мери; и отъ техъ Варягъ прозъвашася Новъгородьци Варягы, прежде бо беша Словене[382].
379
Он кончался словами: "И живяше Володимеръ по устроению отьню и дедьню" (ПВЛ, ч. 1, с. 87; Шахматов В. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах, с. 570). Поскольку текст кончался общей характеристикой правления Владимира, очевидно, что он должен был появиться не ранее Ярослава. Вопрос о своде, доведенном до 996 г. и составленном ок. 1030 г., проанализирован в работе:
381
382