Русь и норманны

Во-вторых, против этой концепции говорят также аналогии. Норманны имели широкое поле для организационно-политической деятельности на начальном этапе экспансии в Англии (IX в.). Но они не обнаружили тенденции к объединению Дэнло в единый государственный организм и созданию монархии. В различных пунктах Нортумбрии, Мерсии, Восточной Англии различные «короли» и норманнские ярлы^{104} осуществляли власть каждый сам по себе. Тенденцию к государственному объединению проявляли местные силы, возглавляемые королями Уэссекса. Почему же норманны на востоке должны были иметь более зрелые политические способности? Следует признать, что идея государственного объединения восточных славян выросла на местной основе.

Это подтверждается сравнением второй фазы норманнской экспансии в Англии и па Руси, поскольку оно показывает, что идея политической централизации проявилась в датской экспансии на Западе, а не в шведской па Востоке. В Англии эта фаза принесла норманнам наивысший успех, который выразился в возведении на английский трон Кнута Великого. Датчане действовали уже не стихийно, как в предшествующий период, а планомерно, под эгидой государственной власти. На Руси варяжская экспансия в этот период иногда выражалась в форме нападений, организуемых на собственный риск некоторыми предприимчивыми ярлами, как это видно па примере Эйрика и его брата Свейна, которые действовали по крайней мере без официальной поддержки со стороны шведского короля, остающегося скорее в хороших отношениях с Русью[484]. Эта форма экспансии носила характер, сходный с датской стихийной экспансией в Англии в IX в., отличаясь от нее несравненно меньшим размахом. Другая форма шведской экспансии на Руси во второй фазе была целиком подчинена инициативе русских князей, в особенности новгородских, которые использовали наемных варягов в своих войнах для захвата киевского стола, подобно тому как другие русские князья пользовались помощью печенегов или поляков[485]. Воинственным варягам были чужды политические мотивы, они имели целью немедленную выгоду, а жадностью к серебру и буйным поведением доставляли своим предводителям много забот, провоцировали против себя и русских горожан^{105}; однако князья и горожане умели усмирять их своеволие[486].

Итак, обе формы шведской экспансии на Руси во второй фазе свидетельствуют о полном отсутствии инициативы со стороны шведской государственной власти^{106}; можно ли допустить, чтобы она смогла осуществить покорение восточных славян в первой половине IX в. и сыграть в Восточной Европе роль государствообразующего фактора? С допущениями такого типа мы встречаемся в научной литературе, и как довод приводится поход короля Олава на Куронию, описанный Римбертом[487]. Аргумент не представляется убедительным. Если походы организовывали отдельные ярлы, почему не мог и король организовать подобное предприятие?^{107} Но отсюда еще не вытекает, что вся экспансия варягов находилась под централизованным руководством, а тем более что Древнерусское государство оказалось в зависимости от Швеции. Результаты завоевательной деятельности шведов в Балтийских странах определяют и пессимистическую оценку их возможностей на Руси. И в русских, и в иных источниках господствует глухое молчание о скоординированной королевской властью деятельности варягов и вообще о какой-то активности этой власти на землях восточных славян. Характерно, что на Руси мало известным было даже название Швеции и шведов, которое было заменено названием «варяги», определяющим купцов и наемных воинов шведского происхождения, а не отряды шведского короля.

Если датчане выступали в Англии прежде всего как колонисты и захватчики, а шведы на Руси — как купцы и наемные воины, причины этого различия форм деятельности следует искать в местных условиях, которые были не одинаковыми в обеих зонах норманнской экспансии. В Англии были открыты возможности для завоевания, но не для широкой торговли; на Руси было совсем наоборот. Викинги и варяги приспосабливались к местной конъюнктуре и па каждой из этих территорий сыграли различную роль.

484

Рыдзевская Е. А. Сведения о Старой Ладоге… с. 53.

485

Ярополк Святославич имел возможность использовать печенегов в борьбе с Владимиром, как ему советовал его верный слуга Варяжко, однако этого не сделал. Только после его поражения и смерти Варяжко бежал к печенегам и начал с их помощью бороться с Владимиром (Шахматов А. А. Разыскания… с. 554; ПВЛ, ч. 1, с. 55. — 980 г.). Иначе поступил Святополк, который в борьбе с Ярославом использовал помощь не только печенегов, но и Болеслава Храброго. Из трех соседей, помогающих русским князьям, только у Болеслава была определенная политическая цель.

486

Так, Владимир не согласился заплатить выкуп за захваченный Киев (ПВЛ, ч. 1, с. 56; Шахматов А. А. Разыскания… с. 554). Подлинность этого сообщения опроверг Шахматов (там же, с. 482)^{220}. Действительно, известие об обмане варягов князем имеет характер ходячего анекдота (см.: Stender-Petersen A. Die Varägersage… S. 38). Не вызывает доверия и хронология (980 г.), поскольку посылка дружинников к императору могла произойти только в период дружественных отношений с Византией, а, очевидно, после войн Святослава и его смерти от рук печенегов между империей и Киевом были враждебные отношения, и еще в 987 г. Владимир считался ее врагом, как это утверждал Яхья ал-Антаки (Розен В. Р. Император Василий Болгаробойца. — ЗАН, 1883, № 44, с. 23). Однако в летописном рассказе есть историческое зерно — посылка Владимиром вспомогательного отряда в Царьград, что было в 988 г. Это событие в повествовании летописца скорее и было объединено с анекдотом, который отразил недоразумения, возникавшие между русскими князьями и варяжскими наемниками. Владимир отказался от бунтующих варягов, направив их во вспомогательный отряд. Другой пример — варяжская дружина Ярослава Мудрого в Новгороде. Выведенные из терпения ее поведением, новгородцы сами расправились с ней (НПЛ, с. 174; Шахматов А. А. Разыскания… с. 177).

487

Nerman В. Die Verbindungen zwischen Skandinavien und Ostbaltikum in der jüngeren Eisenzeit, S. 49.