В двух первых пунктах устанавливаются формы наказания за убийство свободного человека: кровная месть или денежный штраф. В двух следующих уточняются категории лиц, которых касалось сформулированное ранее постановление, и определяется общественное положение: гридник (дружинник), купец, княжеские чиновники (ябедник, мечник); можно сделать вывод, что на первом месте была помещена высшая социальная категория: феодалы, или русины (русь).
Эволюцию слова русь в процессе формирования Древнерусского государства мы, следовательно, понимаем как переход от первоначальной однозначности к многозначности. До IX в. этот термин имел смысл географический, определяя территорию в Среднем Поднепровье. С IX в., сохраняя прежнее, он приобрел еще два или три новых значения: 1) временно обозначал социальный слой, наиболее активный в образовании государства; 2) постепенно распространился на всю территорию Древнерусского государства, а также стал названием восточных славян в целом. Со временем первоначальное, более узкое географическое значение названия русь было забыто; видимо, было забыто и его классовое значение.
В этой главе мы рассмотрели эволюцию значения названия русь внутри страны; в следующей — остановимся среди прочего на значении этого слова за пределами Древней Руси, где оно было отождествлено с норманнами.
Глава VI
СКАНДИНАВЫ В СОСТАВЕ ГОСПОДСТВУЮЩЕГО КЛАССА НА РУСИ
Очевидно, серьезная ошибка старых антинорманистов заключалась в том, что они искали славянские корни в скандинавских названиях, известных по источникам, касающимся Руси, и таким образом компрометировали свои другие, иногда правильные положения, перемежая их с ненаучными, дилетантскими. Эта ошибка ушла в прошлое. Мы не отрицаем того, что русский престол заняла династия скандинавского происхождения[606], но и не считаем, что это обстоятельство предрешило образование скандинавами Древнерусского государства.
Верно, что в Киеве после славянской династии легендарного Кия в источниках появляются четыре князя со скандинавскими именами: Аскольд, Дир, Олег, Игорь, после которых, о чем также надо помнить, правили вновь князья со славянскими именами (если исключить регентшу Ольгу): Святослав, Ярополк, Владимир, Святополк, Ярослав. Этот период князей, носящих скандинавские имена, отражает особенность исторического развития Киевской земли, нашедшую выражение в появлении чужой династии, но не передает его сущности. Мы привели доводы того, что скандинавское имя Олега еще не определяет его этнокультурную принадлежность и его отношения со славянским окружением. Нет оснований судить иначе и о других киевских князьях, в особенности о наследнике Олега — Игоре. Первым правителем па киевском столе, о котором сохранились одновременные и подлинные известия, была Ольга; они свидетельствуют об уважении, которым она пользовалась, а. также о привязанности к ней славянского окружения.
Призвание представителя иноземной династии, не навязанное завоевателями, не вынужденное внешним натиском, а вызванное внутренними процессами, не было исключительным явлением; подобное случалось в разных странах в раннее средневековье. Известно, что западные славяне избрали своим князем франкского купца Само, по происхождению романизированного кельта (VI в.)[607]; из Полыни происходил род Михала Вышевича, князя в сербском Захумье (IX в.)[608], болгарский Самуил был родом из Армении (X в.)[609]; роль, которую сыграл Вихман, родственник императора, у редариев (X в.)[610], возвысила его до положения князя этого племени. Во всех случаях приход чужой династии не нарушил внутреннего развития; скорее, призвание иноземных правителей являлось результатом этого развития. К сожалению, из-за скудости раннесредневековых источников часто остаются неизвестны, а если и известны, то не детально, ни подробности призвания на трон чужеземцев, ни их роль после восшествия на трон. Для иллюстрации привлечем поздний, но выразительный пример; приглашение псковитянами литовского kunigas (князя) и его правление.
В результате внутренних войн в Литве Довмонт, противник литовского короля Миндовга, «съ дружиною своею и съ всемъ родомъ своимъ» бежал в Псков (1266 г.) и там крестился «съ своими боляри», получив в крещении имя Тимофей. «И бысть радость велика Псковицамъ, и посадиша его па княжении въ своемь граде въ Пскове». Понятны причины этой радости: Псков получил опытного вождя и новые силы для борьбы с соседней, донимавшей его набегами Литвой и грозным Орденом. Мы узнаем также, что сразу после вокняжения Довмонт вместе с «треима девяносты» псковитянами совершил разорительный поход на литовские земли, достигнув значительного успеха. На протяжении своего долголетнего правления (ум. в 1299 г.) он особенно отличался в борьбе с крестоносцами и пользовался признанием на Руси, о чем свидетельствует причисление его к лику православных святых[611]. Это пример культурной и национальной ассимиляции князя чужого происхождения и сопровождающего его немногочисленной дружины[612], а также полного перехода этого князя на службу русского общества. Этот пример — доказательство того, что чужая династия вовсе не обязательно осуществляла враждебное местным интересам политическое давление. Быстрая ассимиляция Довмонта и его дружины только частично объясняется более высокой культурой Руси в тот период; она была обусловлена в первую очередь обстоятельствами, которые вынудили их искать убежища на Руси. Некоторые аналогии имелись и в русско-скандинавских отношениях IX–X вв. Русь опережала норманнов в культурном развитии, что облегчало процесс их ассимиляции, но решающее значение играли условия, в которых норманнская экспансия в Восточной Европе не могла сыграть самостоятельную роль и выливалась в деятельность вспомогательного характера, обслуживающую интересы русской знати. Именно эти возможности использовали как династия, так и более широкий круг варягов — купцы и наемные воины, переходившие на службу славянскому обществу. Примером подобной ассимиляции князя иноземного происхождения является также раннефеодальное славянское государство Само[613].
606
Скандинавское происхождение династии признается и в советской пауке: Греков Б. Д. Борьба Руси за создание своего государства. М.-Л., 1945, с. 50; Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства, с. 213; Насонов А. Н. "Русская земля" и образование территории Древнерусского государства, с. 72. Если и существовала тенденция опускать этот факт в выводах о происхождении Древнерусского государства, то в советской историографии она преодолена. См. обсуждение вопроса о генезисе феодализма в России и о возникновении Древнерусского государства. — ВИ, 1956, № 3, с. 205{238}.
610
Widajewicz J. Wichman. Poznań, 1933, s. 32. О других аналогичных случаях у северо-западных славян см.: Wachowski К. Słowiań szczyzna Zachodnia. Poznań, 1950, s. 128.
611
Известия о Довмонте в ранних редакциях сохранились в Новгородской четвертой летописи (ПСРЛ, т. 4, ч. 1, вып. 1, Пг., 1915, с. 235). Наполненное легендарными сюжетами житие Довмонта помещено в псковских летописях (Псковские летописи, т. 2. М., 1955, с. 16–18; Насонов А. Н. Из истории псковского летописания. — ИЗ, 1946, т. 18, с. 286).
612
О небольшом размере войска, которым распоряжался Довмонт как псковский князь, говорят данные летописи: "Дамантъ сь Псковичи, съ треима девяносты, плени землю Литовьскую" (ПСРЛ, т. 4, ч. 1, вып. 1, с. 235).
613
"И этим органам как представителям определенной племенной группы Само окончательно подчинился, приняв не только славянские обычаи и устройство, но также создав энергичную оборону молодого государства против нападений вчерашнего союзника — государства франков". (Labuda G. Pierwsze państwo… s. 277).