«Они являются племенем среди ас-Сакалиба. Привозят шкуры бобров, черных лис, а также мечи из удаленных концов [земли] Саклабия к морю Румейскому, [где] владыка ар-Рум берет с них десятину. Если хотят, путешествуют по Итилю{176}, реке ас-Сакалиба и проезжают через Хамлих, город хазар, [где] его правитель берет с них десятину. Далее прибывают к Джурджанскому морю… Иногда привозят они свои товары на верблюдах из Джурджапа в Багдад, переводчиками им служат евнухи ас-Сакалиба. Они выдают себя за христиан и платят [только] поголовную [подать]»[642]{177}.
Термин ас-Саклабия (Сакалиба) неустойчив, в некоторых случаях он может обозначать народы тюркские, финские, даже немцев, как у Масуди[643], однако преимущественно им определяли славян[644]. В данном случае решительно идентифицировать Саклабия со славянами позволяет появление переводчиков ас-Сакалиба; известно, что международным языком в сфере восточноевропейской торговли был славянский язык{178} а не скандинавский, тюркский или финский. И протяженность Саклабии, как вытекает из описания, подтверждает это предположение.
Поэтому можно не сомневаться, что Ибн Хордадбех считал русских купцов славянами{179}. Иное дело, находились ли среди них в большом количестве норманны, о чем говорит роль варягов в торговле Восточной Европы, а также список купцов из договора 944 г. Это известие ценно тем, что около середины или во второй половине IX в. Киев стал не только политическим, но и экономическим центром, раз арабам были известны русские купцы, т. е. приходящие именно из киевской земли, где, вероятно, концентрировалась торговля, ориентированная в южном (море Румейское тут должно обозначать Черное море), а также в юго-восточном направлении (Джурджан — Каспийское море). Организация торговли была схожа с той, что описана у Константина Багрянородного, поскольку русские купцы доходили вплоть до самых «удаленных концов» Саклабии, до Новгородской земли. Товары, вероятно, перевозились по рекам в ладьях, однако поставщики представляли не общерусское государство, как в середине X в., а местные политические центры. Запись, по-видимому, отражает момент объединения Киева и Новгорода под единой государственной властью.
Еще одно известие конца IX в. содержится в сочинении арабского историка ал-Якуби:
«На запад от города, называемого ал-Газира [Альгезирас], [лежит] город, называемый Исбилия [Севилья], [расположенный] на большой реке, которая есть река Кордовы. В тот город вошли в 229 г. (х. = 843/4 г.) поганые [ал-Маджус], называемые арРус, [которые] захватили [пленных], грабили, жгли и убивали»[645]{180}.
Это интересное сообщение сходно с замечанием Лиутпранда, который трактовал русов как норманнов. Ал-Якуби, наверное, в Египте получил известие о нападении на Севилью неверных, называемых у арабов ал-Маджус, этим термином определялись и норманны; вероятно, и в Западной Европе норманнов тогда называли язычниками. Однако для читателя из восточных арабских провинций ал-Маджус не были известны как норманны; тогда ал-Якуби, что правильно предположил уже Гедеонов[646], дал объяснение при помощи названия, известного на востоке — ар-Рус — и ассоциирующегося не только со славянами, как у Хордадбеха, но и со скандинавами, поскольку те именовались русью не только в Византии и Ингельгейме, но и в восточных странах[647].
Арабских известий о руси много[648]. Из них, так же как из византийских и латинских источников, следует только то, что среди руси находились норманны (в основном как купцы), по отнюдь не то, что русь была когда-либо в своей массе норманнской.
Подводя итоги для окончательного выяснения состава правящего класса па Руси, обратимся к ее внутренним источникам. К их категории относятся русско-греческие договоры 911 и 944 гг. в «Повести временных лет», содержащие большое число личных имен. Норманисты считают эти документы доказательством норманнского господства па Руси: правящая династия, князья и бояре, их послы и даже купцы — шведы; славян там нет вообще, поскольку славянские имена, приведенные в договоре 944 г., также, по их мнению, носят норманны, только подвергшиеся славянизации. Посмотрим, в какой мере эти положения истинны. Признаем без оговорок, что имена в подавляющем большинстве действительно скандинавские[649], но оспорим выводы, которые из этого делались. В договоре 911 г. читаем:
«Мы от рода рускаго, Карлы, Инегелдъ, Фарлоф, Веремуд, Рулавъ, Гуды, Руалдъ, Карнъ, Фрелавъ, Руаръ, Актеву, Труанъ, Лидул, Фостъ, Стемид, иже послани от Олга, великого князя рускаго, и отъ всех, иже суть под рукою его, светлыхъ и великих князь и его великих бояръ, к вам, Лвови и Александру и Костянтину, великим о бозе самодержьцем, царемъ греческым, па удержание и на извещение от многих лет межи хрестианы и Русью бывьшюю любовь, похотеньем наших великих князь и по повелению от всех иже суть под рукою его сущих Руси»[650].
645
Lewicki T. Żródła arabskie… s. 251; Marquart J. Op. cit., S. 286. См. известие об этом походе: Kruse F. С. Η. Chronicon Nortmannorum… р. 158.
646
Гедеонов С. Отрывки и исследования… с. 92. Эта точка зрения нашла подтверждение в работе Мельвингера (Melvinger A. Les premières incursions des Vikings en Occident d’après les sources arabes. Uppsala, 1955, p. 70–85), который показал, что арабы называли норманнов al-Mağūs, или огнепоклонниками, магами, так как у скандинавских народов был культ огня, кстати, как и у славян. Однако этот термин не привился на Востоке, где норманнов называли ar-Rūs, поскольку там определение al-Mağūs ассоциировалось с иранскими магами. (Ibid., s. 79.)
647
Ибрагим ибн Якуб, называя славянских "королей", писал лишь о четырех: болгарском, чешском (король Праги, Богемии и Кракова), северном (Мешко I) и западном (Након), не упомянув в этом ряду русского (Kowalski Т. Relacja Ibrahima ibn Jakuba, s. 50). Очевидно, не относил русь к славянам, хотя и с некоторыми колебаниями, и Адам Бременский (Koczy L. Sklavania Adama Bremeńskiego. — SO, 1933, t. 12, s. 210). Он считал русь составной частью… Греции{241}.
648
Их критический обзор с норманистской точки зрения дал Вестберг (Вестберг Ф. Указ, соч.){242}.
649
О славянских именах в этих документах см.: Соловьев А. В. Заметки о договорах Руси с Греками. — Slavia, 1937/1938, t. 15, s. 409. Не выдерживают критики рискованные этимологии Бараца (Барац Г. М. Критико-сравнительный анализ договоров Руси с Византией. Киев, 1910, с. 64), которые должны была показать, что послы носили преимущественно славянские имена, кроме того, половецкие, литовские, еврейские и даже немецкие, но ни одного скандинавского. См. рец. на его книгу: Salomon R. — BZ, 1911, Bd. 20, S. 522, а также: Мейчик Д. Русско-византийские договоры. — ЖМНП, 1915, июнь, с. 354.