Любопытный факт: в течение всей своей истории Романовы брали себе невест, как правило, из одной и той же области: Голштин-Готторпской, неподалеку от города Любека. Известно, что население этой части Северной Германии было русского происхождения. Об этом, например, свидетельствовал в XVI веке немецкий дипломат С. Герберштейн в «Записках о Московии»: «…с Любеком и Голштинским герцогством граничила когда-то область вандалов со знаменитым городом Вагрия, так что полагают, Балтийское море и получило название от этой Вагрии… «море варягов»… вандалы тогда не только отличались могуществом, но и имели общие с русскими язык, обычаи и веру».
Ясно, что приход Романовых должен был трактоваться (при Романовых) как великое благо для страны. Хотя изначально когда-то Голштинское герцогство было заселено русскими, но уже к XVI веку эти земли стали в значительной степени немецкими. Вообще, политика Романовых являлась по преимуществу немецкой, да и методы их правления также были немецкими (западными). Например, в период опричнины 1563–1572 годов на Руси (когда у власти фактически стояли Захарьины-Романовы) впервые упомянуты преследования за веру. Уничтожались магометане и иудеи, не принявшие христианства. Никаких известий о чем-либо подобном в русской истории не было. Русь, как известно, придерживалась монгольского (и турецкого) принципа веротерпимости. Все войны между русскими и казанскими (татарскими) князьями имели чисто политическую основу. Даже взятие Казани, описанное в русских летописях, никакой религиозной основы не содержало.
Правление первых Романовых (Михаил, Алексей, Федор Алексеевич) характеризуется массовым сжиганием книг, уничтожением архивов, церковным расколом, борьбой с казачеством (= Ордой). Более или менее хорошо освещенная, документированная русская история начинается, к сожалению, лишь с Петра I Романова. До этого были борьба боярских родов за власть, смута, гражданская война, где основным противником выступало казачество = Орда, сосредоточившаяся на юге. К этому периоду относится вынужденное начало земледелия в казачьих областях, которое раньше было запрещено казакам. Отметим, кстати, специальные усилия Романовых в XVIII веке доказать Западу, что распространенная там точка зрения, будто бы Степан Разин был знатного происхождения, «абсолютно неверна». По-видимому, время Разина (XVII век), а также Пугачева (XVIII век) было эпохой борьбы за престол между Романовыми и старой Ордынской династией (казачеством).
После падения Романовых в 1917 году пресс умолчания был снят. И действительно, в русской эмиграции, за рубежом, появились прекрасные работы по древней русской истории, в которых начали открываться многочисленные и долго скрывавшиеся странности. Например, неоднократно цитируемая нами книга А.А. Гордеева была опубликована сначала на Западе, в эмиграции, и вышла в России совсем недавно. Конечно, сегодня не принято высказывать какие-либо критические замечания в адрес Романовых. Однако научный поиск не может сдерживаться политическими соображениями. Со временем штукатурка стала осыпаться. Из-под нее появляются фрагменты подлинной древней картины.
Небольшой по объему, но весьма насыщенный обзор историографии русской истории дал В.О. Ключевский (см.: «Неопубликованные произведения». М., 1983). Эта «история написания русской истории» мало кому известна и очень интересна. Вкратце воспроизведем ее здесь, следуя Ключевскому.
XVI–XVII века и указ царя Алексея МихайловичаИзвестно, что современная версия русской истории восходит к XVIII веку и ее основоположниками являются В.Н. Татищев, Г.Ф. Миллер и А.Л. Шлёцер. Что же было известно о Киевской Руси до них? Оказывается, ничего.
Между тем в XVI–XVII веках на Руси уже интересовались своей древней историей.
«Мысль о коллективной разработке нашей истории, — писал Ключевский, — возникла задолго до Шлёцера… В этом отношении особенно выдается у нас XVI век: это была эпоха оживленного летописания… Тогда составлялись обширные летописные своды, с подробными оглавлениями, генеалогическими таблицами русских и литовских государей… В летописном повествовании становятся заметными проблески исторической критики; в него пытаются внести методический план, даже провести в нем известную политическую идею… Предпринимается обширный летописный свод, начинающийся легендой о венчании Владимира Мономаха венцом византийского императора».