Чуда! о, чуда!Тихонько дымПоднимается с пруда…Мы еще помолчим.
Утро сонной тропою пустило стрелу,Но одна – на руке, опрокинутой ввысь,Ладонью в смолистую мглу —Светляка подняла… Оглянись:Где ты скроешь зеленого света ночную иглу?
Нет, светись,Светлячок, молчаливой понятный!Кусочек света,Клочочек рассвета…
Будет вам день беззакатный!С ночкой вы не радели —Вот и все ушло…Ночку вы не жалели —И становится слишком светло.Будете маяться, каяться,И кусаться, и лаяться,Вы, зеленые, крепкие, малые,Твари милые, небывалые.
Туман клубится, проноситсяПо седым прудам.Скоро каждый чертик запроситсяКо Святым Местам.
Болотный попик
На весенней проталинкеЗа вечерней молитвою – маленькийПопик болотный виднеется.
Ветхая ряска над кочкойЧернеетсяЧуть заметною точкой.
И в безбурности зорь красноватыхНе видать чертенят бесноватых,Но вечерняя прелестьУвила вкруг него свои тонкие руки.Предзакатные звуки,Легкий шелест.
Тихонько он молится,Улыбается, клонится,Приподняв свою шляпу.
И лягушке хромой, ковыляющей,Травой исцеляющейПеревяжет болящую лапу.Перекрестит и пустит гулять:«Вот, ступай в родимую гать.
Душа моя радаВсякому гадуИ всякому зверюИ о всякой вере».
И тихонько молится,Приподняв свою шляпу,За стебель, что клонится,
За больную звериную лапу,И за римского папу. —
Не бойся пучины тряской —Спасет тебя черная ряска.
«На весеннем пути в теремок…»
На весеннем пути в теремокПерелетный вспорхнул ветерок,Прозвенел золотой голосок.
Постояла она у крыльца,Поискала дверного кольцаИ поднять не посмела лица.
И ушла в синеватую даль,Где дымилась весенняя таль,Где кружилась над лесом печаль.
Там – в березовом дальнем кругу —Старикашка сгибал из березы дугуИ приметил ее на лугу.
Закричал и запрыгал на пне:– Ты, красавица, верно – ко мне!Стосковалась в своей тишине!
За корявые пальцы взялась,С бородою зеленой сплеласьИ с туманом лесным поднялась.
Так тоскуют они об одном,Так летают они вечерком,Так венчалась весна с колдуном.
«Полюби эту вечность болот…»
Полюби эту вечность болот:Никогда не иссякнет их мощь.Этот злак, что сгорел, – не умрет.Этот куст – без истления – тощ.
Эти ржавые кочки и пниЗнают твой отдыхающий плен.Неизменно предвечны они, —Ты пред Вечностью полон измен.
Одинокая участь светла.Безначальная доля свята.Это Вечность Сама снизошлаИ навеки замкнула уста.
«Белый конь чуть ступает усталой ногой…»
Белый конь чуть ступает усталой ногой,Где бескрайняя зыбь залегла.Мне болотная схима – желанный покой,Будь ночлегом, зеленая мгла!
Алой ленты Твоей надо мной полоса,Бьется в ноги коня змеевик,На горе безмятежно поют голоса,Все о том, как закат Твой велик.
Закатилась Ты с мертвым Твоим женихом,С палачом раскаленной земли.Но сквозь ели прощальный Твой луч мне знаком,Тишина Твоя дремлет вдали.
Я с Тобой – навсегда, не уйду никогда,И осеннюю волю отдам.В этих впадинах тихая дремлет вода,Запирая ворота безумным ключам.
О, Владычица дней! алой лентой ТвоейОкружила Ты бледно-лазоревый свод!Знаю, ведаю ласку Подруги моей —Старину озаренных болот.
Пляски осенние
Волновать меня снова и снова —В этом тайная воля твоя,Радость ждет сокровенного слова,И уж ткань золотая готова,Чтоб душа засмеялась моя.
Улыбается осень сквозь слезы,В небеса улетает мольба,И за кружевом тонкой березыЗолотая запела труба.
Так волнуют прозрачные звуки,Будто милый твой голос звенит,Но молчишь ты, поднявшая руки,Устремившая руки в зенит.
И округлые руки трепещут,С белых плеч ниспадают струи,За тобой в хороводах расплещутОсенницы одежды свои.